Читаем Последнее танго полностью

К твоему столетию «Кишиневский обозреватель» дал небольшую заметку, в которой опубликовал воспоминания местной жительницы Е. Лонгиновой, которая в 1945 году бывала в Бухаресте на твоих концертах. Ей очень понравилось, как ты пел, твой репертуар, твои костюмы, игра на гитаре, но она признается: «…У меня возникало двойственное чувство: сердцем и душой я его (Лещенко. – Авт.) принимала, а умом не могла. Мы ведь считали его тогда чуждым нашей идеологии, взглядам, воспитанию».

Вот так-то! Молчите, сердце и душа, пусть правит идеология. Впрочем, пусть правит, но идеология – не тупое следование тому, что навязывается. Неплохо понимать, чему поклоняешься. Тебя идеологи сделали сначала белогвардейцем, потом предателем, потом «Чубчиком у немецкого микрофона». А ты жил своей жизнью, завоевывая новых почитателей, готовя новые программы, делая новые записи в самых престижных в мире студиях звукозаписи. Ты гастролировал, занимался бизнесом, помогал всем, кто обращался к тебе за поддержкой. Если бы эта слушательница задумалась, почему ты чужд ее идеологии, то поняла бы, что ты как никто свой.

Как ни странно звучит, но у гитлеровцев стоило поучиться, как выстраивать пропаганду. Они делали ставку на твою популярность и, чтобы обратить в свою веру противника или хотя бы привлечь его внимание к своим агитационным лозунгам, давали в эфир твои записи. Вывод прост: ты агитируешь, проповедуешь враждебную идеологию. Кого волнует, что ты знать не знал, что тебя используют?

Вспоминается реальный случай из жизни. По чьему-то доносу в 1937-е роковые был арестован студент Столярского, и к учителю явился следователь, которого интересовало, не имел ли его подопечный связей с немцами. Об этой истории рассказал другой ученик Столярского – Гольдштейн: «В то время все немцы воспринимались как фашисты. Столярский сказал: „Да, я знаю, что он связан с немцами, могу даже назвать с кем”. Следователь взял записную книжку и приготовился записать. А Столярский продолжил: „Например, он имел связи с Брамсом, Шубертом, Шуманом, Бахом”».

Эти имена, по тем временам и по логике советских политиков, принадлежали к чуждой идеологии. Как с ними быть? Запретить? Как определить грань между чуждым и своим? Преступлением и долгом? И ты шел по самой кромке. Тебя не пощадили «ножницы истории».

Началась война. Твоя «синеглазка» отвернулась от тебя. Ты стал заложником обстоятельств. С одной стороны, Румыния с гитлеровцами против России, с другой, ты – гражданин Румынии, приписанный к пехотному полку румынской армии. В любой момент тебя могут отправить на фронт. В семье и бизнесе наметился разлад. Ты передаешь Закитт бразды правления и владения всем нажитым имуществом. Твоя сестренка Валентина была к тебе очень привязана и всегда поддерживала. Она поделилась со мной: «Разбомбили виллу, где жили мы со всем семейством – Пете пришлось снимать для нас квартиру. В Бухаресте начались аресты, и многие, кто поддерживал брата, стали уезжать кто куда, только подальше. Доходы уменьшились, и Зина стала очень раздражительной, начала устраивать Пете сцены, а он-то в чем виноват? Игоря жаль, он любит родителей. Петя тогда решил развестись с Зиной. Все беды на него разом свалились».

Беды свалились тяжеленные, но ты верил, что сможешь разрулить сложившуюся ситуацию.

Декабрь 1941 года. Ты получил от директора Оперного театра, уважаемого в Одессе человека, Виктора Алексеевича Селявина приглашение провести концерты в нашем городе. Селявин хорошо понимал, что другого такого шанса не будет, а одесситам концерты твои доставят радость. Это не был пир во время чумы – и в тылу, и на фронте люди нуждались в положительных эмоциях. Отчаяние не помогает выжить.

Селявин был замечательным человеком. О нем говорили: «…Был праведником, спасшим десятки жизней лиц еврейской национальности, сотни людей спас от голодной смерти за счет „расширения штата” в Оперном театре. Если есть Царство Небесное, то оно для таких, как он. Такие люди… украшают жизнь…» Селявин украшал жизнь одесситов концертами с участием известных артистов, спектаклями прославленных в мире театров.

Ты ответил, что это невозможно, что у тебя нет разрешения на въезд, что твое положение как гражданина Румынии усугубляется вызовами в полк румынской армии, к которому ты приписан. Прошел месяц. Ты получил новое сообщение от Селявина, что билеты на твои концерты проданы, а дату перенесли на неопределенное время, сославшись на твою несуществующую болезнь. Оказывается, твое письмо Селявин не получил. Ты в отчаянии повторно написал ему об отсутствии разрешения. В начале апреля, спустя два месяца, от культурно-просветительного отдела Губернаторства Транснистрии пришло разрешение на въезд. И уже с театральным агентом Одесской оперы ты уточнил дату своего приезда сразу по окончании зимнего сезона в ресторане.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии