Читаем Последнее танго полностью

Сколько раз слушала это танго, но вот так пронзительно «хрустальную печаль» ни разу не ощущала. Как обостряют чувства разлука и трудности! В ту минуту мне так хотелось, чтобы ты был рядом! Дорогой мой, где ты сейчас? Сердце подсказывает только одно – жив. Полковник из советского консульства, который обещал мне лесоповал, не ошибся. Я на лесоповале, но не с топориком, а с аккордеоном, тобой подаренным. И в каждом концерте здесь звучат твои песни. Как я хочу, чтобы ты напомнил полковнику о его обещании дать тебе разрешение на возвращение домой, пока я «лесок валить» буду.

Был день осенний, и листья грустно опадали…

А мне нужно было возвращаться и снова привыкать к грохоту сапог конвоя рядом и к «печали хрустальной».

В один из летних дней 1954 года мы репетировали сценку из «Наталки-полтавки». Я по сценарию дубасила палкой влюбленного поклонника. Вдруг дежурный вызывает к телефону: «Вас Родионов требует!» И я услышала голос начальника:

– Поздравляю вас с освобождением. Отныне вы равноправный гражданин!

– Не знаю даже, что сказать…

– А ничего не говорите. Готовьтесь к возвращению домой.

Больше я Родионова не видела. Пару дней ушло на формальности: подписывала бумаги, получала личные вещи. Очень обрадовались мои девчонки, ведь в нашем бараке у меня был самый большой срок, а уходила я первой:

– Мои родные, скоро и вы одна за другой пойдете домой. У меня легкая рука. Берегите себя!

Мне выдали билет до Одессы, денег на карманные расходы, вручили справку об освобождении. «Заключенную Белоусову-Лещенко освободить со снятием судимости с выездом в Одессу 12 июля 1954 года» – такое предписание со ссылкой на постановление Пленума Верховного Суда СССР я получила и отправилась согласно ему.

Уходила я за территорию лагеря со смешанным чувством страха и радости. Больше было страха. Я боялась плохих новостей, не знала, как меня встретят там, за лагерными воротами. Очень хотела повидать Родионова, единственного хорошего человека, которого я повстречала в лагерной системе. Только бы не пострадал он за свою человечность. В зоне Родионова не было, мне дали его домашний адрес. Нашла его домик с палисадником. На веранде какая-то женщина колдовала у керогаза над вишневым вареньем. Очень была любезна:

– К сожалению, Сергея Сергеевича нет дома.

– Пожалуйста, передайте, что заходила Вера Лещенко. Я Сергею Сергеевичу очень благодарна за помощь мне и всем несчастным, кто попал не по своей воле в лагерь. Храни, Господи, ваш дом!

– Я передам, и вас пусть судьба хранит.

Пусть и меня хранит! Ведь моя судьба – ТЫ!

Не полюбить мне в жизни больше никого

Поезд шел через Москву. Я впервые была в нашей столице. На Красную площадь не пошла, да и потом за все годы, что жила здесь, только один раз мимо пробежала. Жизнь научила: подальше от власти – спокойнее спишь. Даже когда закладывали звезду на площади в твою честь, попросила на торжество поехать знакомую журналистку, своего самого близкого друга. Я с ней доехала до цветочного рынка, сама выбрала белые розы. До сегодняшнего дня это единственные цветы, которые я смогла положить к символическому памятнику тебе, заложенному на такой любимой тобой родной земле. Ближе к полуночи подруга привезла мне сертификат, в котором была засвидетельствована закладка звезды. Я читала сертификат и понимала, что теперь твоя фамилия вышла из тени забвения.

В Москве я первым делом отправилась к маминой сестре тете Дусе, а от нее – по адресу, который дал мне Андрианов. Самого не застала, зато познакомилась с его мамой, попросила передать Володе, что освободилась и еду домой.

А дальше была Одесса. Встречали меня шумно, горячо. Были родственники, друзья, подруги, соседи и просто знакомые. Объятия, добрые слова. Поехали домой – там уже стол был накрыт. С Людочкой Бетой проболтали до утра. И все же я ощущала настороженность и недоговоренность, которые витали в воздухе. Страх и настороженность возникали, стоило мне назвать твое имя. Мне же нужна была помощь, мне лишь хотелось говорить о тебе, услышать хотя бы подсказку, что делать, куда идти, через кого получить информацию о тебе. Хотя бы узнать, жив ли ты. Где находишься? Что с тобой? Но разговора о тебе не получалось даже с Людочкой. Стоило произнести твое имя, и сразу возникала стена. Потепление в стране началось, но страх оставался.

В 1980-е уже стали писать о тебе, тиражировать пластинки с твоими записями, проводить вечера памяти. На один такой вечер в Одессе пригласили меня, а я попросила одного знакомого мне человека, знавшего тебя, пойти со мной на эту встречу. Жена его прямо заявила мне, что муж – член партии и не надо его компрометировать. Я вспоминаю об этом без осуждения – каждый защищает свой мир.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии