Последнее испытание (СИ)

Заречный представил, как Сартаков летает на дирижабле над Европой, формирует мировую политику, управляет Францией, затевает и выигрывает войны, лезет под лазерные удары ящериц, при этом получая «сверху» письма, как ловчее отправить его на тот свет. Все миссионеры в курсе. Интересно, сколько времени при таком нелепом отношении они сохранят лояльность к Земле-1, которую больше никогда не увидят? Либо Совет решил пожертвовать ими как пешками, а потом через канал Сансья спустить новую партию таких же людей категории «расходный материал».

– Будешь время тянуть? – Штрудель даже не пытался скрыть, что переписка, мягко говоря, не конфиденциальная. – Правильно. Только появилось еще одно странное обстоятельство. Военные добыли на Тортуге отрубленную кисть Олега с порталом-имплантатом. Теоретически, он может активироваться, снова попав в биополе носителя, на которого был настроен. Получается, твоего подзащитного надо беречь как самый ценный сосуд, пока не исследована технология портала. И вот тогда – в расход.

– То есть, я зря убедил его довериться трибуналу флота?

– Не знаю. Увидим.

Часть пятая. 21-25

21. Земля — 2. 1.08.1672. Белая церковь

Тиха украинская ночь в начале августа. Особенно если тишина наступила после громкой казацкой радости по поводу взятия города. Левобережные реестровые казаки, подданные царя Алексея Михайловича, понемногу занимали города правобережной окраины, еще недавно принадлежащие польской короне.

Гражданская война в Малороссии между сторонниками России и приверженцами Польши, обезлюдившая огромные территории и превратившая в руины многие населенные пункты, так и вошла в украинскую историю под названием «Руина». Ни одна из сторон не смогла взять верх, народ оказался разделенным по Днепру, восточные казаки присягали Руси, западные – ляхам. Только гордый Киев, сбереженный воеводой Барятинским и не отданный шляхте, несмотря на приказ свыше, стоял форпостом русской православной цивилизации на правом берегу.

Разорение Польши Карлом XI, последующее занятие польских земель Францией и ее союзниками выбило почву из-под ног казаков, перекинувшихся к панам. Турецкий султан, много раз вмешивавшийся в украинские конфликты, сидит в своей Анатолии и зализывает раны.

Пользуясь ситуацией, гетман левобережных казаков Иван Самойлович перешел Днепр и начал занимать западные города, почти не встречая сопротивления и объединяя под своей дланью русскую юго-восточную окраину (украйну), которую иначе именовали Малороссией, но в XVII еще не называли Украиной с большой буквы.

Когда на небе гасли последние звезды, свысока донесся странный стрекот. А еще через полчаса к гетману прибежал казак, рассказывая, что от Алексея Михайловича прибыл с грамотой странный рыцарь в черных серебряных доспехах, а над городом кружит бесовский пузырь и рычанием будит горожан. Гетман, хоть и спросонья, сообразил, что казак пьян после вчерашнего, и влепил затрещину. Тот поднял с пола упавшую шапку, поправил оселедец и снова повторил про латника.

С усилием стряхнув сон и хмель, казацкий командующий натянул сапоги, ополоснул лицо, подпоясался и вышел на двор, где действительно терпеливо дожидался рыцарь в броне.

– Военный комендант оккупационных войск Французской республики в королевстве Польском Ольгерт Тишкевич, – броненосец представился по-польски и протянул свиток. – По соглашению с государем царства Русского Алексеем Михайловичем имею предложить вам службу.

Самойлович попробовал собрать расползающиеся мысли.

– Лях?

— Так. Но не шляхта. Гражданин Франции. Прошу помощи в борьбе с магнатами.

Гетман понял, что ничего не понял, но предложил рыцарю зайти в дом. Во дворе с неба что-то противно жужжало, усиливая головную боль.

Поляк разложил письмо с подписью и печатью царя. Казачий вождь, на редкость грамотный для своего времени и сословия, прочитал грамоту. Российский самодержец Алексей Михайлович велел оказать подателю сего помощь и поддержку.

— Лях просит хохла помочь супротив ляхов? Дивно.

Ольгерт медленно и терпеливо объяснил постепенно приходящему в себя гетману, что он военнослужащий Франции и его польская национальность не имеет отношения к делу, а по-польски он говорит, не зная русского языка.

— Ну? – подтолкнул рыцаря Самойлович, показывая, что врубается в суть проблемы.

— Магнаты мутят воду. Подбивают народ на бунт. Пытались заговор учинить, напали на дворец в Варшаве и перебили много стражи, да драгуны вовремя подоспели, – комендант не стал подчеркивать собственную роль. — Надо всего три полка казачьих. И чтоб казаки были с таких куреней, где ненавидят шляхту пуще нечистого. Есть список заговора, но нет сил, чтобы пройтись по панским замкам.

— Добре. Полки будут. А как платить будешь, ясновельможны пан? – с мутной головы гетман путал польские, русские слова и малороссийский диалект.