Последнее искушение. Эпилог

Бывший морской офицер, Василий Савельевич был прямодушен и от возмущения вскочил со стула.

— Вот уж не знал, что ты — лицемер! Неужто думаешь, что им с сыном будет лучше, если бросишь? О какой нужде речь, когда у Дашеньки — фирма, а ты — здоров, как бык! Если надо — возьми все мои акции!

Он бросил презрительный взгляд на зятя:

— Скажи уж честно, что надоела моя дочь и нашел другую. Ты уже ей изменял, думаешь, я не помню? Может, со своей длинноногой секретаршей спутался? А что? Раз так себя ведешь — всему можно поверить!

Но с Петра этого уже было достаточно, и он решил прекратить затеянный тестем скандал.

— Ладно, можете считать и так. Но домой пока не вернусь!

Василий Савельевич побагровел от гнева, но ничего не ответил и резко, по-военному, повернувшись на каблуках, почти выбежал из кабинета.

* * *

Совещание в кабинете у Михаила длилось уже больше часа, а так ни к чему и не пришли. Когда Сальников сообщил, что новый владелец контрольного пакета акций Резник и сожитель Оксаны, матери Дмитрия — одно и то же лицо, Петр был поражен как громом и не желал в это поверить.

— Не может быть! Здесь какое-то роковое недоразумение, — несогласно махнул он рукой. — Это надо перепроверить — не один же Резник в Одессе!

— Нет, это — горькая правда, сын, и пора тебе признать, что напрасно нас не послушал, — укорил его Михаил. — Тогда, может, нам не пришлось бы сейчас расхлебывать кашу, которую заварили преступники.

— А я, все же, пока не получу убедительных доказательств, не поверю в предательство Митьки, — упрямо стоял на своем Петр. — Даже, если Резник — любовник его матери, еще не факт, что он участвовал в заговоре мошенников и мог им помочь неосознанно, не ведая, что наносит мне вред.

— Ладно, Петя, оставайся пока при своем мнении, — желая прекратить спор, вмешался Сальников. — Но держись с ним поосторожней — скоро фактов будет предостаточно.

— Давайте подытожим высказанные мнения и утвердим план действий! — предложил Михаил. — Итак, первым делом мы должны документально установить, где Резник взял деньги, уплаченные им за контрольный пакет акций «Алтайского самородка».

— Думаю, все согласны, но сможете ли вы справиться с такой трудной задачей в короткие сроки? — усомнился Казаков. — Как собираетесь действовать?

— Так же, как в мировой практике борются с отмыванием «грязных» денег. Делается это не скоро, но вполне успешно, — ответил за Михаила Сальников и вопросительно взглянул на Петра: — Если я правильно понял, после собрания новые хозяева все равно вступят в свои права. Так стоит ли пороть горячку?

— Да, я собираюсь сложить с себя полномочия, и они захотят поставить во главе руководства своего человека, — подтвердил Петр, но озабоченно добавил: — Однако слишком затягивать нельзя, так как негодяи могут натворить бед!

— Теперь о затратах на расследование, — Михаил нахмурился. — С учетом выездов в оффшоры они будут немалые, а финансирование, как я понимаю, в данный момент затруднено.

Все с волнением ждали, что скажет Петр, но он их успокоил:

— Транжирить, конечно, не следует, но средства на это расследование у меня есть. Кое-что у меня осталось от продажи акций, и сейчас я срочно реализую свою ликвидную собственность.

— Но ты, сын, действительно рискуешь остаться ни с чем, — с беспокойством взглянул на него Михаил.

— Ну и что? Для меня, папа, это — вопрос жизни и смерти, — серьезно ответил Петр. — Вы уж со своими сыщиками постарайтесь!

* * *

С совещания в агентстве отца Петр уехал под впечатлением того, что было сказано о причастности к афере Резника его друга детства. И хотя разумом понимал, что все говорит о его предательстве, но душой воспринять этого не мог. Тем более, последние дни Дмитрий был особенно к нему внимателен и заботлив. Целый день он держал эти сомнения в себе, но когда поздно вечером тот вез его на Зубовскую, не выдержал и откровенно задал вопрос:

— Выкладывай, Митька, как на духу: какое отношение имеешь к похищению денег концерна? Если помог по недомыслию, прощу!

От неожиданности у Голенко даже голова ушла в плечи, и с ним чуть не случилась медвежья болезнь. «Вот те раз! Откуда он узнал и что именно? — испуганно подумал он, лихорадочно соображая, как оправдаться. — Меня кто-то, видно, заподозрил, — пришла на ум успокоительная мысль. — Ничего толком Петюня не знает — иначе по-другому бы разговаривал!» И он с деланной обидой ответил:

— И ты подозреваешь меня — своего друга? Не ждал я от тебя такого! Знал бы, не приехал! Думаешь, если за драку в тюрьму угодил — то уж совсем пропащий?

— Ну, если б я так считал, то не взял бы сюда, — парировал его упрек Петр. — Ты все же ответь прямо на мой вопрос!

— Да знаю, откуда эти подозрения, — изображая возмущение, придумал объяснение Дмитрий. — Я тут было приударил за одной телкой. За той, которую сбила машина. А потом пошли слухи: будто она помогла умыкнуть наши бабки, и это бандиты ее того — ну, в общем, чтоб концы в воду. Вот меня и приплели!

— Это ты об Ивановой? — поморщился Петр, и поставил вопрос в лоб: — Хорошо знаешь Резника?