Последнее искушение. Эпилог

— Нечего его оправдывать — забыла, сколько слез тогда пролила? А потом, когда поженились, разве не из-за него потеряла ребенка? Вы даже разошлись, но ты все-таки его простила, родила ему сына, и вот она — его благодарность!

Волошина аж задохнулась от негодования и, переведя дыхание, хотела продолжить обличение зятя, но на этот раз Даша подняла голову и, обратив к матери опухшее от слез лицо, слабым голосом возразила:

— Только не преувеличивай, мама! Знаешь ведь, что тогда произошло: меня перед ним оклеветали, а ребенка я лишилась из-за бандитов.

— Вот-вот, оправдывай его — мало ты настрадалась! — непримиримо бросила Анна Федоровна и с горечью напомнила: — Может, он и не изменил тебе тогда с бандитской шлюхой, похитившей его сестер?

Даша снова уронила голову на руки, а мать еще более усилила нажим:

— Все, конец! Не прощай его, доченька! Найдешь мужа и получше! Я видела на показе мод, как на тебя смотрели — те еще важные господа. Особенно один, такой видный из себя. Я о нем еще в газетах читала, будто один из этих наших миллиардеров-олигархов.

— Ты это о Юхновском, что ли? — приподняла голову Даша.

— Вот-вот, о нем самом. И не он один за тобой побежит, если захочешь!

В постигшем ее горе Даше необходимо было самоутверждение, и она, не поднимая головы, бросила:

— А он и так домогается меня, мама.

— Да что ты говоришь? — радостно изумилась Анна Федоровна.

Чтобы утешить и привести в чувство дочь, она сразу за это ухватилась и стала развивать свою идею:

— Ну и хорошо! Он куда богаче Пети, солидный человек и не будет мотать тебе нервы. С ним будешь намного счастливее!

Даша на это не отреагировала, но печально сообщила:

— Петя уже не богат, мама. Он обанкротился и все потерял!

— Тем более нечего о нем горевать! Получил то, чего заслуживает. И его чванливая родня перестанет перед нами задаваться.

Старые обиды всколыхнули в ее душе недоброжелательство к зятю и его родным, и Анна Федоровна забыла, что своим нынешним благоденствием они с мужем обязаны ему — вернее, акциям золотого прииска, подаренным Петром. Но Даша ничего не забыла и, выпрямившись на стуле, с горечью возразила:

— Опять ты, мама, за свое! Тогда ты тоже, чтобы отбить от Пети, навязывала мне Кирилла. Как ты его превозносила! А он окончил дни в тюрьме!

— Тоже сравнила! Разве я могла знать, что он окажется таким подонком и ничтожеством? А этот Юхновский — известная личность, банкир и владеет крупнейшей нефтяной компанией. О чем еще можно мечтать?

Анна Федоровна произнесла это с таким жаром, что Даша задумалась, и ненадолго воцарилось молчание, но потом она, как бы очнувшись, сказала:

— Если Петя не вернется, я выйду за Юхновского!

* * *

Уйдя из дома, Петр поселился в своей бывшей квартире, вблизи Зубовской площади, у деда с бабушкой. Когда он им позвонил и, не объясняя причин, сказал, что хочет пожить некоторое время, взявший трубку профессор коротко ответил:

— Ну конечно, внучек! Мы будем рады. В семейной жизни такое бывает.

Однако вечером, удобно устроив его в комнате для гостей, Вера Петровна требовательно произнесла:

— Давай-ка, пока твой дедушка работает в кабинете, обсудим создавшееся положение! Он заканчивает писать учебник, у него высокое давление, и ему нельзя волноваться.

Вымотавшись за день физически и морально, Петр мечтал поскорее лечь и отдохнуть. С утра ему пришлось оформлять бумаги по передаче своих акций новому владельцу, а потом до вечера вести переговоры с кредиторами, убеждая отложить, в связи с этим, взыскание долгов. «Ну что все лезут ко мне в душу? Чем могут помочь?» — устало подумал он, но вслух лишь недовольно буркнул:

— А может, не надо, ба? Ведь словами делу все равно не поможешь!

— Как же не надо, Петруша? Разве я не вижу, что на тебе лица нет? — ласково ответила бабушка. — Поделись со мной своим горем, облегчи душу! Я же тебя вырастила, может, что и присоветую.

И она села на кушетку, приготовившись выслушать, что произошло. Делать было нечего, и Петр, опустившись в кресло, коротко объяснил:

— Я погорел, ба! «Алтайский самородок» мне уже не принадлежит. И у меня больше ничего нет. Мне не на что даже снять номер в гостинице.

От такой ужасной неожиданности у Веры Петровны вытянулось лицо, но она сразу справилась с собой и неодобрительно бросила:

— Этого еще не доставало! Слава богу, кроме жены у тебя еще есть отец с матерью и мы. Но мне не верится, — она удрученно покачала головой, — что из-за этого Даша тебя выставила из дому. Неужели мы в ней так ошиблись?

— Я сам ушел, ба, так как не могу содержать семью. Не хочу быть обузой! — с горечью ответил Петр. — А без меня они с сыном проживут. У Даши есть своя фирма и, став свободной, она хорошо устроит свою жизнь!

— Да что такое ты говоришь? С ума сошел? — возмутилась бабушка. — Ты, что же, бросил жену и сына?

— Не бросил, а предоставил ей свободу, — потупившись, объяснил внук. — В нее влюблен один из олигархов — со всеми вытекающими обстоятельствами...

Вера Петровна аж подпрыгнула на кушетке...