После всех этих лет

Мы прошли по улице один-два дома, такие безжизненные, что они даже не показались жуткими, и зашли в первое же открытое заведение «У Большого Боба», которое было расположено в полутемном помещении с четырьмя телевизорами и представляло собой как бы спортклуб для алкоголиков. Они смотрели английский футбол по телевизору. Мы сели подальше. Том заказал бренди, а я виски с содовой, главным образом, потому, что виски с содовой позволили мне почувствовать себя Барбарой Стенвик, сильной, и в то же время пылкой.

Том этого не заметил.

— Мы не можем оставаться здесь до закрытия, нам нужно двигаться дальше.

— Куда? — спросила я.

— Подумаем. А пока, давай пройдемся по твоему списку. Я поговорю с Джоан. Ты скажешь мне, какая тебе нужна информация.

— Спасибо.

Он кивнул.

— С Джессикой тебе говорить небезопасно. Она знает, что ты в бегах. Уверен, что она чувствует в тебе угрозу. Если полиция не охраняет ее, она наймет личную охрану. Дай-ка мне подумать, как с ней-то управиться?.. Ну, а теперь о твоих двух подругах на Лонг-Айленде…

Я знала, каким умным был Том, но сейчас меня просто поразила его способность вобрать в себя и классифицировать такое количество информации за столь короткое время.

— Я бы посоветовал тебе подождать. Во-первых, следует связать все разрозненные концы воедино. Во-вторых, ты живешь в очень маленьком городке. Ты преподаешь в местном колледже. Тебя все знают. Если ты отправишься туда, тебе придется как-то скрываться от людей: Впрочем, — добавил он, — это, кажется, стало твоим основным занятием.

Минут через пятнадцать мы покинули это заведение и направились к переправе на Стейтен-Айленд. Мне приходилось почти бежать, чтобы поспевать за Томом.

В памяти вспыхивали отдельные моменты: Тому и мне по восемнадцать. Мы проходим мимо обезьянника в зоопарке. Я стараюсь приноровиться под его шаг. Гориллы и шимпанзе визжали, будто они были на съемочной площадке фильма «Тарзан». Вдруг совершенно будничным тоном Том бросил, что он как-то развлекался с девушкой из Куин-оф-ол-Сайнс. Она была подружкой девушки его лучшего друга Бобби, объяснил он. И продолжал идти вперед.

Как мог ты так поступить со мной? — спрашивала я про себя. Том, ведь нас связывает не только секс. Если бы мы жили где-нибудь в мансарде на Гринвич Виллидж, люди с первого взгляда назвали бы нас любовниками. Но, ведь это не только физическая близость. Мы действительно были любовниками. Мы разговаривали. Я читала доказательства Фомы Аквинского о существовании Бога, потому что ты назвал их гармоничными. Мне нравилось это слово. Ты читал мне «Бурю». И я не переставала восхищаться, каким проницательным был ты. Но в те далекие годы, все, на что я могла решиться, это спросить у Тома имя девушки. Он ответил также небрежно: «Пегги».

— Ты уверена, что хочешь остаться в Нью-Йорке? — спросил Том.

Вернувшись на тридцать лет вперед, я так разозлилась, что едва смогла произнести:

— A у меня есть выбор?

— Да, ты можешь поехать в любое место, где не требуется паспорт.

— О чем ты говоришь?

— Я отвезу тебя на частном самолете, так что ни один человек не узнает, где ты находишься. Я позабочусь, чтобы ты была хорошо устроена и постараюсь помочь выпутаться из этой истории. Можешь положиться на мое слово: я никогда никому ничего не скажу. Ты сможешь начать новую жизнь.

Мне следовало зарыдать от радости или остолбенеть от удивления.

— А почему бы тебе не пригласить меня поразвлечься с тобой? — закричала я.

— Рози!

— Почему?

Его пальцы впились в мое плечо.

— Успокойся, ради Бога.

Мы молча ждали на стоянке такси, когда подойдет свободная машина, хотя я не имела ни малейшего представления о том, куда мы с ним поедем.

Минут через десять я сказала:

— Твое предложение… Я не знаю, как благодарить тебя. Прости, я вела себя по-свински…

— Не имеет значения, — буркнул он.

— Твое великодушие — это больше, чем то, на что я могла рассчитывать.

— Так ты принимаешь мое предложение? — спросил он, продолжая высматривать светящийся огонек такси.

— Для меня уже не может быть никакой новой жизни. Я мать. Как я могу бросить своих сыновей?

Мы опять погрузились в молчание. От воды дул резкий ледяной ветер. Я представила, как его руки обнимают меня, прижимая к себе, чтобы согреть. В этот момент он засунул свои руки поглубже в карманы.

— То, что ты делаешь сейчас, достаточно рискованно, — сказала я ему. — А если я приму твое предложение, это может вообще разрушить твою жизнь.

— Мне уже сорок семь, — заявил он.

— Знаю. Мне тоже.

— У меня нет детей, о которых я должен заботиться. Все, чем я рискую, это деньги, а их уже больше, чем достаточно, потому что я всегда выполнял свои обязательства. Забавно: люди считают меня азартным игроком — я же, на самом деле, очень осторожен по натуре.

— Так как же додумался сейчас до такого рискованного дела?

Том заговорил, как бы выдавливая из себя каждое слово:

— Думаю, что я хочу проверить себя, способен ли я на широкий жест, могу ли я считать себя таким человеком, каким всегда хотел быть.

— Что ты имеешь в виду?

— Мужчиной с сильным характером.