После всех этих лет

Он может быть очаровательным, и потом он гораздо богаче, чем ты. Он богач в четвертом поколении. Рик торопился покончить с разводом и жениться на ней. Он был уверен, что, если ему удастся проделать все очень быстро, он выиграет.

А зачем он пошел в свой бывший дом?

Ты не поверишь! Ему нужна была квитанция на продажу Туомбли, которого он купил и подарил Джессике. Она решила его продать. Она решила, что он ей «надоел»! Ты можешь в это поверить? Но он стоил самое малое три миллиона.

— А она знала, что он собирался проникнуть в дом?

— Конечно, знала. Она хотела, чтобы он достал бумагу. Тогда она смогла бы продать картину. А потом, разумеется, дать ему отставку. Но, когда я сказала ему об этом, он облил меня грязью. Он был просто околдован. Он был уверен, что если будет выполнять все ее желания, сможет удержать ее.

А раньше он не был так никем околдован?

Мой дорогой, абсолютно и полностью. Только это продолжалось недолго, — тающий голос Ходжо приобрел эротический оттенок. — До нее у него была история с секретаршей. Брунгильда или, как там было ее имя. По крайней мере, лет десять — и в офисе и вне офиса — и все это время он поддерживал огонь в супружеском очаге. Но однажды его жена запищала: «Ричи! Все эти деньг-ги! Что будет с нашим богатством?» Ну, с этого момента он считал себя морально в разводе. Какое-то время он считал, что с Брунгильдой у него настоящая любовь. Но, слава Богу, я смогла отговорить его от этого. Я сказала ему: «Ты можешь себе представить ее рядом с собой на следующем праздновании годовщины Дейта Ассошиэйтед?».

— А кто была та особа, которую он привел с собой на ужин в тот вечер?

В трубке раздались какие-то звуки, что-то вроде фырканья и короткого смешка, одновременно.

Ты имеешь в виду тот вечер, когда ты урезал расходы на мои туалеты?

Да.

Ей Богу, Том, ты можешь быть таким дерьмом. Я не могу представить, как ты, все это проделал, Томас Божья Кара.

Разговор с ней был ему неприятен, и ему было определенно не по душе мое присутствие. Впервые в его голосе прозвучали нотки почти омерзения.

Кто она такая?

Ты провел с ней целый вечер и не запомнил, кто она такая?

— Нет, — отрезал он.

Бог мой! Она была первой настоящей любовью Рика. Ну, положим, не совсем любовью, но ты должен согласиться, что она была вполне приемлема. Даже более того, хотя и немного скучновата. Помнишь?

Нет.

Рик как раз подумывал, как бы ему избавиться от этого его брака. Но, совершенно очевидно, этот роман был только репетицией перед Джессикой. Ему нравилось, что она протестантка и воспитана должным образом… Как ты, любимый, помнишь?

Напомни, как ее звали?

Почему это для тебя так важно? — голос Ходжо стал еще более ледяным, чем у Тома. — Хочешь послать любовную записочку. Мой ангел? Вручить ей стишки?

Нет.

Ты был такой скотиной! Как можешь ты не помнить, что было? Мы же не ужинаем с тобой каждый вечер, мой дорогой!

Назови мне ее имя, Джоан.

Возможно, брак Дрисколлов был основан на взаимной ненависти, но тем не менее это все-таки был брак.

— Зачем тебе нужно знать о ней? Он не ответил.

— Что все это значит? Какое отношение это имеет к Джессике? — спросила Ходжо.

«Брось это», — молча молила я. Он будто услышал меня.

— Это просто была попытка поговорить с тобой.

— Мой милый! Я польщена. Интимная супружеская болтовня. В следующий раз, может, ты захочешь спать со мной?

Он бросил трубку. То же самое сделала и она.

Том должно быть понимал, что меньше всего в этот момент я желала встретиться с ним лицом к лицу. Именно поэтому он прокричал:

— Иди сюда, Рози!

Что я могла ему сказать? Мне жаль, что ты и твоя мадам готовы разорвать друг друга на части. О, господи, что за сукин сын был мой муж! Он был способен удовлетворить трех любовниц одновременно, делая при этом миллионы. А потом прийти домой и удовлетворять и меня с таким искусством, что мог бы поучить кое-чему самого Казанову.

Все эти месяцы, после того, как Ричи покинул меня, я горевала, изводила себя, но больше всего времени я проводила сидя за столом в кухне и занимаясь самоедством— пожирая одновременно голландский шоколад — спрашивала себя, где я повела себя не так? Должна ли я была оставить преподавание, он умолял меня это сделать, и перебраться в город? Засовывать два пальца в глотку, чтобы стать изящной женщиной восьмого размера? Выпрямить волосы? Может, я и должна была вовремя понять, что подавляю его личность и предложить ему свободный брак?

Разве не представляла я себе, как устроен мир? Каждый год тысячи покинутых жен бродят по магазинам с кредитными карточками с невидящими глазами и истерзанным сердцем. Миллионы женщин, возраст которых приближается к критическому, не согреваемые больше теплом их мужей, находят утешение среди таких же разведенных. У них уже нет надежды на романтическую любовь, остается только надежда на будущих внуков, которые, может быть, захотят их крепко обнять. Как же я не подумала о том, что такое может случиться и со мной?

— Рози! — позвал Том.