После конца

– Можно подумать, у нас есть выбор, – покачала головой Соня. Сказала и внимательно вгляделась в лицо паренька. Не ошиблась. На секунду, всего на одно мгновение, но она увидела сочувствие, которого не видела у других людей, когда те приносили им еду. Серафим ещё был способен на сострадание, а значит, возможно, он может им помочь. Во всяком случае попытаться стоит.

– Вы можете отдать её Отцу Иосифу для проповеди, – понимая, насколько это абсурдно звучит, и все равно произнося зазубренные фразы, говорил Серафим. – Когда кто-то подхватывает вирус, он говорит, что это наказание за наши грехи. Читает проповеди о внешнем мире и говорит, что только очищение может спасти нас.

– Но Алиса ему зачем?

– Как пример того, к чему приводит греховная жизнь, – немного помолчал, будто вспоминая что-то важное. – Можно подумать, его ручные псины спасут нас от внешнего мира.

– Хочешь сказать, то, что было в тех тоннелях – его способ очистить наши души? – нахмурилась Надя. По её мнению, способ был крайне глупый и опасный. Но местные жители ничего не имели против, а значит здесь это было нормой. Намеренно сталкивать людей с вирусом было в порядке вещей.

– Второй этап, – согласно кивнул Серафим, спуская по верёвке поднос с очередной порцией еды. Каша, картофель и вода. Что-то новенькое, в сравнении с предыдущими трапезами. – Третий этап – выбор. Дадите вы ей стать мученицей в лице паствы или же избавите от мучений до того, как душа покинет тело?

– А в чем разница? – не понял Артур. По его мнению, что первый вариант, что второй представляли собой убийство. Разница лишь во времени и гуманности по отношению к Алисе. Чем раньше все сделать, тем меньше боли ей придётся терпеть.

– Разница в том, куда попадёт её душа, – очевидно же, он сам не верил в то, что говорил, однако остановиться не мог. Не имел права. По крайней мере, именно так считал юноша. – Сейчас она на пути в Ад, поскольку не прошла испытание страхом и теперь умирает от второго. От боли. Но если её возьмёт Отец Иосиф, то сможет очистить её душу перед встречей с Богом. По крайней мере, он так считает.

– Ну а ты, что ты об этом думаешь?

Стас видел его. Сомнение. Недоверие. Разочарование в том, во что так упорно и долго пытался поверить юноша. Но для должного эффекта нужно, чтобы он сам признал это. Признал, что не поддерживает Проповедника.

– Что я думаю?

С минуту Серафим молчал. Лицо застыло, непроницаемой маской глядя на всех и одновременно ни на кого. А потом оно исказилось. Боль, разочарование, обида. Все эти эмоции обрамляли лицо юноши, пока на его губах расцветала горькая улыбка.

– Ничего.

Стас ослышался? Но Серафим оставался спокойным, словно так и надо было. Будто именно таких слов от него и ждали. И для всех это было очевидно. Как и то, что юноша лжет. При чем не только ребятам. Врать самому себе – гиблое дело, но от привычек нелегко избавиться. Особенно от тех, в которых мы не видим проблемы.

Серафим поднялся на ноги, и постепенно высокая фигура скрылась из виду. Не сказав ни слова, будто его здесь и не было.

И лишь через пару мгновений глухой голос напомнил в темноте:

– Не тяните. Чем дольше вы ждёте, тем тяжелее ей выносить эту боль. Торопитесь.

Пожелание. Не принудительная просьба. Но как же больно не слышать в этих словах и доли надежды на счастливый исход. Хоть в большинстве своём ребята прекрасно осознавали степень серьезности ситуации. И все равно продолжали верить.

Когда очередная судорога разбудила девушку, остальные уже давно спали. Почти все. Стоило ей потянуться за водой, Андрей опередил слабое движение, доставая нужную прохладную жидкость.

– Спасибо, – пить хотелось, но глотать получалось совсем плохо. Мышцы словно окоченели, не желая двигаться. Привыкшее к постоянному жару тело уже не так остро реагировало на тянущую боль, однако каждый раз вздрагивало от малейшего движения воздуха. – Как думаешь, долго все это ещё будет длиться?

Андрей молчал. Что он мог сказать? Не знает? Ложь, знает и очень хорошо. Достаточно было поймать отчаянный взгляд Нади, когда та смотрела на зараженную. Так смотрят на тех, кому уже не помочь. И единственное, о чем думаешь, как быстрее прекратить незаслуженные страдания.

Алиса все понимала. Видела, как это происходит. Потому и не требовала ответа. Однако у неё все ещё было кое-что, о чем хотелось рассказать.

– Я ведь помню вас, – тихо, стараясь никого не разбудить срывающимся голосом, шептала девушка. – Вы тогда сбежать хотели, незаметно.

– Ты нас не выдала. Спасибо.

– Я ведь тогда сильно испугалась, – тихий смех, прерываемый влажным кашлем. Она не сказала, что на языке был привкус крови. – Думала, если вас все же схватят, меня тоже убьют, потому что не сказала.

– Мы бы тебя не выдали, – он осторожно потрепал её по голове, к собственному сожалению понимая, что даже кожа под волосами пылала от жара. – Тебе надо поспать.