После измены

Как же это… Он ведь знает, что у меня самолет скоро!

Не в силах сладить с эмоциями. Трясущимися пальцами вновь набираю его номер.

И… Он отвечает!

Я резко дёргаюсь и поднимаюсь на ноги.

— Алло! — дрожащий шепот шелестит в трубке. А я не узнаю в нем свой голос.

В ответ слышу незнакомую приветливую речь. Женский голос. Женский… Даже не дышу. Жду еще пару секунд, возможно, это не то… о чем я думаю.

Глупое сердце отказывается верить. Но разум твердит одно: его телефон в зоне доступа женщины. Жена…? И она даже не бывшая…

Сбрасываю вызов. Не понимаю, как мне удается сдерживаться. Усилием воли заставляю себя повернуть обратно. Хочется укутаться в одеяло. Спрятаться от всего мира.

* * *

Молчал Йохан до конца дня.

И только в конце пятницы я вижу его имя на экране. Обида и боль топят мое сердце. Он молчал три дня. Три… Не мог найти сил? Почему не захотел иначе?

— Слушаю, — бросаю сухо.

— Даша…

Одно только слово — неуверенное, тихое, скованное напряжением — вышибает дух. Я не верю. Не верю! Нет!!!

— Привет, — с трудом шевелю губами.

— Привет, — еле выдавливает из себя.

— Ты не отвечал мне. Куда ты пропал? Я волновалась.

Тишина бьет по мозгам, потому что Йохан не спешит мне что-либо объяснять. Напряжение звенит в трубке так, что хочется поморщиться. Корпус телефона жжет ладонь.

Голос его звучит приглушенно и не совсем чётко. Слова даются ему с трудом.

— Я…

Во мне что-то умирает, когда я не слышу былого задора и нежности. Только чёрная тяжесть отравляет кровь, слух, чувства… Мое доверие умерло…

— Ты… что? Я была в аэропорту и ждала твоего звонка, но ты молчал.

— Даша, тебе не нужно приезжать. Так будет лучше.

Сложно назвать это ударом. Это как взрыв. Когда внутри сердце больше никогда не станет целым.

— Ты к жене вернулся?

— Даша, прости меня, пожалуйста, — голос его дрожит, в нем нет привычной силы и непоколебимости. — Мне очень жаль, что… что…

— Не думала, что ты такой трус, — первая слезинка катится по щеке. Прикрываю глаза, боясь погрузиться в бездну собственных чувств. И злого разочарования в этом человеке.

— Я… Я…

— Не надо. Больше ничего говорить не надо.

Во мне кричит невероятная обида. Отрезвление отравляет. Доверия во мне больше нет.

— Даша… я правда считаю, что так будет лучше.

— Ну вот видишь. И татуировку сводить не придётся. Навсегда она… — проглатываю крик боли, рвущий душу, и дрожащим срывающимся голосом произношу ему последние слова: — Счастья вам.

И отключаюсь.

Не в силах дальше сдерживаться, просто закрываю лицо руками и позволяю эмоциями выйти наружу. Меня трясёт так, как никогда раньше. Кажется, внутри только что что-то сломалось.

Глава 30

За три дня до текущих событий…

ЙОХАН

Предвкушение играет в крови. На моем лице сияет улыбка, а я, как подросток, поглядываю на циферблат: Даша через пару часов заканчивает работу. У нас уже сложился маленький обычай: мы всегда созваниваемся, когда она выходит из офиса.

Завтра она прилетит. Мысли о ней согревают сердце. И кажется, что жизнь вновь подарила возможность дышать легко и свободно.

Я способен это оценить и благодарен судьбе за второй шанс. Потому что его получают не все. И, черт возьми, похоже, я действительно счастливчик.

Мой врач наконец вернулся из длительного отпуска. Теперь после личной консультации я могу быть с Дашей до конца откровенным и обсуждать полновесную картину.

Перелёты длительностью более двух с половиной часов мне на данном этапе выздоровления противопоказаны. Долго находиться без движения, да ещё и с согнутыми ногами, нельзя. Но врач настаивает на полном отказе от полётов в ближайшее время.

«Успеете ещё налетаться. Сначала приведём кровь в порядок», — всегда отвечал он мне.

С серьёзным выражением лица я кивал, соглашаясь. А что мне ещё оставалось?

Встреча длилась недолго. Хотелось сэкономить время, и поэтому на вопросы отвечал кратко и по существу.

Да. Курение — абсолютное категоричное табу теперь. Да. По питанию я тоже придерживаюсь изначально принятой схемы. Да. Литрами вливаю в себя воду, даже когда уже не лезет. Да. Стараюсь больше ходить и дышать свежим воздухом. Сенатор, надо заметить, любит составлять мне компанию.

«Пару недель уже, как я стал ходить в бассейн. Начал с минимальных нагрузок. Вы разрешили».

«Совершенно верно, под присмотром грамотного специалиста. Вы молодец. Чуть позже повторим обследование».

Ликование топит. Да. Я понимаю, что Дашу тяжёлые новости мало обрадуют, но я безоговорочно уверен, что она поймёт. Она обязательно меня поймёт. Иным мыслям я не позволяю отравлять кровь. Которая и так, к слову сказать, не лучшего качества.

Задерживаться на работе не в моих правилах, но нужно все успеть. Поэтому придётся поднажать. С утра, правда, я проснулся разбитым. Напряжение последних дней, очевидно, сказывается.