— Доброе утро, голубки! Я приготовила рыбу на пару и креветки, для тебя, мой хороший, а для Эммы — самый потрясающий омлет, который я когда-либо делала. Будешь сок, милая? Есть апельсиновый и ананасовый.
— Апельсиновый, пожалуйста, — говорит Эмма, усаживаясь за стол. — Кстати, вам больше не нужно звать нас голубками. Прошлой ночью Гален все мне рассказал. Вы же знаете, что мы не встречаемся на самом деле.
— Хм… Эмма, думаю, нам следует притворяться и дальше. Так будет лучше для твоей мамы, — говорит Гален, протягивая ей стакан с соком. — Она ни за что не поверит, что мы не встречаемся, проводя столько времени вместе.
Эмма замирает, когда Рейчел кидает огромной лопаткой омлет на тарелку. Она цепляет вилкой большой кусок омлета с мясом и сыром и приступает к еде.
— Да, я как-то об этом не подумала, — говорит она, откусив кусок. — Я вообще собиралась сказать ей, что мы разошлись.
— Он прав, Эмма, — говорит Рейчел из-за стойки. — Если ты собираешься все время торчать здесь, то вы не можете разойтись. Она должна думать, что вы вместе. Кроме того, это должно выглядеть убедительно. Множество поцелуев, нежностей и прочих мелочей, на случай, если твоя мама захочет проследить за вами.
Эмма перестает жевать. Гален роняет вилку.
— Э-э, я не думаю, что мы должны заходить так далеко, — начинает Эмма.
— Да ну? А что, влюбленные подростки больше не целуются? — Рейчел скрещивает руки, размахивая лопаткой, да еще и ногой пристукивает в такт.
— Целуются, но…
— Никаких но. Подумай сама, детка. Твоя мама поверит, что вы встречаетесь и не целуетесь?
— Наверное, нет, но…
— Я же сказала: никаких но. Посмотрите на себя. Вы даже вместе не сидите. Немного практики вам не помешает. Гален, сядь рядом с Эммой и возьми ее за руку.
— Рейчел, — возражает Гален, — это может и подождать…
— Ладно, — огрызается Эмма и они оба поворачиваются к ней. Все еще ошарашенная, она кивает. — Мы поняли, целоваться и держаться за руки, когда она рядом.
Гален чуть не роняет вилку снова. Ни за что. Целовать Эмму — последнее, что мне стоить делать. Особенно, когда ее губы приобретают тот алый оттенок.
— Эмма, нам не обязательно целоваться. Она и так знает, что я хочу переспать с тобой, — он кривится, как только произносит это. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что хрипящий звук, раздавшийся в кухне, исходит от Рейчел — она чуть не подавилась ананасовым соком.
— Ну, я сказал ей, что хочу переспать с тобой. То есть, я сказал ей, что хочу переспать с тобой потому, что она думает, что я хочу. Хочу, ну то есть… — если бы Сирена могла утонуть, то чувствовалось бы это именно так.
Эмма поднимает руку.
— Я поняла, Гален, Все нормально. Я сказала ей тоже самое.
Рейчел плюхается рядом с ней, вытирая сок с лица салфеткой.
— Так ты говоришь, твоя мама думает, что вы хотите переспать, но не думаешь, что она рассчитывает увидеть вас целующимися.
Эмма качает головой и запихивает большой кусок омлета в рот, затем запивает его соком и говорит:
— Вы правы, Рейчел. Мы дадим ей застать нас в порыве страсти.
Рейчел кивает.
— Это должно сработать.
— Что это значит? В порыве страсти? — спрашивает Гален, отрываясь от еды.
Эмма кладет вилку.
— Это значит, что тебе придется поцеловать меня. Именно так, как будто ты и впрямь этого хочешь. Довольно долго. Как думаешь, сможешь? Сирены же вообще целуются?
Он пытается проглотить кусок, забывая прожевать. Заставить себя? Да я буду счастливчиком, если смогу остановиться. Ему и в голову никогда не приходила мысль о поцелуе, ну, пока он не встретил Эмму. С недавних пор все, о чем он может думать — как ее губы и его сплетаются в поцелуе. Пожалуй, для они обоих было бы лучше, если бы Эмма продолжала ему отказывать. Сейчас же она практически приказывает ему поцеловать ее, да еще и долгим поцелуем. Прекрасно.
— Да, они целуются. В смысле, мы целуемся. Я имею в виду, я смогу себя заставить, если нужно будет, — он не подымает глаз на Рейчел, когда та кладет ему еще рыбы в тарелку, но чувствует, как та буравит его взглядом.
— Нам просто нужен план, только и всего. Дать тебе время приготовится, — говорит ему Эмма.
— Приготовится к чему? — дразнит Рейчел. — Поцелуй должен быть спонтанным. Только тогда он интересен.
— Да, но он ведь не для развлечения, помнишь? — говорит Эмма. — Всего лишь на показ.
— Неужели тебе не будет приятен поцелуй Галена?
Эмма вздыхает и прикладывает руки к щекам.
— Вы знаете, я очень благодарна вам за помощь, Рейчел. Но я больше просто не могу говорить об этом. Правда, мой румянец вот-вот загорится. У нас все получится, когда придет время.
Рейчел смеется и убирает тарелку Эммы со стола, но все же решает попробовать еще раз.
— Ну если ты так думаешь. Но все же, я считаю, что вам нужно потренироваться.
Уже на полпути к раковине, она спрашивает:
— А где Рейна и Тораф? О! — охает она. — Неужели они нашли остров?
Благодарный за смену темы, Гален качает головой и наливает себе немного воды в стакан на столе.
— Не-а. Они наверху. Он втиснулся к ней в кровать. Никогда не видел кого-то, кто бы так рисковал жизнью.
Рейчел цыкает и продолжает полоскать посуду.