Попрыгун

Дверь в квартиру лейтенант открыл, приложив правое запястье к специальной дощечке справа. Корни споро уползли в стороны.

– На тебя не настроено, так что из дома не выходи – вернуться не сумеешь, – предупредил лейтенант.

Квартира, в которой жил Свиридов, была типичной коммуналкой, вот только первые три двери отличались друг от друга цветами. Некогда яркие, а теперь выцветшие на свету, с поколупанной краской, но еще различимые: синий, зеленый и красный.

– Санузел, – пояснил Вася, проходя мимо дверей. – Синий – наш, зеленый для ящеров, а красный – айвовский. Смотри не перепутай!

Я пригляделся к дверям, на каждой из них в верхнем правом углу был нарисован треугольник, таких же цветов: синий, красный или зеленый. Сразу можно было понять, кто и где проживает. Одна из дверей напротив отворилась, – синий треугольник, человек, подметил я. В коридор высунулась седая сонная голова.

– Вась, ты вернулся уже? А принес чего?

– Привел, – недружелюбно ответил лейтенант. – Вот родственник приехал погостить. По материнской линии…

– Да ты что? – Вслед за головой показалось полуголое тело.

– Эдуард, – дружелюбно представился я, – из Торжка!

– Федул! – Он оказался еще не старым, только пропитым донельзя. – За встречу надо бы накатить…

– Позже, – отрезал Свиридов, – мне еще в участок возвращаться. Сейчас покажу тут… хм… Эдуарду, что к чему, и обратно.

– Да ты иди, я сам покажу, чай, не сломаюсь, – заторопил его сосед, – главное, возвращайся поскорее!

Лейтенант открыл ключом одну из дверей, кивнул мне, приглашая. Я прошел в комнату и огляделся. Первое, что бросалось в глаза, – окна не было. Небольшое зарешеченное отверстие в правом верхнем углу дальней стены служило вентиляционной отдушиной, а заодно через него проникал тусклый уличный свет. Основное освещение исходило от небольшого светильника на столике. На пороге валялся потертый коврик. У правой стены стояли столик и два стула, у левой – узкая металлическая кровать с продавленной почти до пола сеткой. Узкий шкаф под вещи. Полуметровый холодильник под продукты. На столе – чайник, кружка, две тарелки, вилка, нож; на небольшой полочке – несколько книг; на кровати – пара маек и штаны. Очень скудно. Убого. Даже трогганы, как мне сейчас казалось, жили лучше в том времени, где я бегал в теле Слапома.

– Мои хоромы, – с толикой гордости развел рукой Свиридов. – Пятнадцать метров, отдельная комната. Все что надо для жизни!

– Жируешь, – польстил я.

Лейтенант уловил подозрительную нотку в моем голосе и яростным шепотом добавил:

– Не знаю, как ты привык, но у нас это считается высшим классом. Вот если сюда напихать еще десять единиц гражданских, да разных цветов, и красных, и зеленых тоже, посмотрел бы я на тебя.

Я вспомнил, как жили даже в наше время гастарбайтеры из дружественных республик, и промолчал. Лейтенант и правда жировал по местным понятиям.

– С Федулом осторожнее, – предупредил напоследок Свиридов и ретировался.

Я видел, что мне он не доверяет и уходить ему не хотелось, но выбора не было. И лейтенант, скрипя сердцем, оставил меня одного в своей комнате. Не успел я присесть, как в дверь негромко постучали. В отличие от внешних, внутренние двери в квартире были самыми обычными и привычными.

– Не заперто, – сказал я.

И створка тут же отворилась, а в образовавшуюся щель протиснулся Федул.

– Ну что, Торжок, отметим прибытие?

– Я бы рад, да нечем, – развел я руками, – вот Коля вернется, тогда…

– В смысле, Вася? – уточнил сосед.

– Конечно, Вася, – спохватился я, кляня себя за случайную оговорку. Еще не хватало расколоться в первую же секунду, да перед кем – перед спившимся алкашом. – У меня родни навалом, имена путаю постоянно.

– Бывает, – покивал Федул, – я и сам такой, никого по именам не упомню. Кровянку будешь? Могу у Редчика одолжить. Только там бы со спиртом развести, хотя бы пополам напополам, а то хрен знает, что они в нее добавляют, скопытиться можно.

– Я же объяснил, пустой, ничем помочь не могу.

– Что, даже пары трудочасов не найдется? Я бы их пристроил в момент. Одолжи браслет, мигом обернусь. А то скоро комендантский час, не побегаешь.

Влип я с этим алкоголиком, сейчас еще пара отговорок плюс отсутствие браслета – и он все поймет. Как минимум, что я совершенно не ориентируюсь в понятиях этого времени. И значит, чужой. А к чужим тут известно как относятся…

– Федул, час потерпи. Вася вернется и все будет. А мне полежать надо, устал с дороги.

И, не слушая уговоров, я плечом выставил надоедливого соседа за дверь, закрыл ее на щеколду изнутри, скинул сапоги, прилег на кровать и, прикрыв глаза, тут же провалился в сон.

Мне все очень не нравилось. Пребывание здесь могло затянуться до бесконечности. Очевидно, что мои новые друзья из объединенной полиции совершенно не представляли, что со мной делать. Слова Леа о том, что у нее есть некая идея, казались пустыми обещаниями. Терзаясь сомнениями, я впал в дрему и проспал час, а может, даже больше, пока в дверь бесцеремонно не постучали.

– Открывай, это я, Вася! Торжок, не спать!

Свиридов вернулся. Вид у него был весьма мрачный.