Попрыгун

Киазо поднял свой гарпун выше и направил в мою сторону.

– Можно хоть покурить напоследок? – мрачно поинтересовался я.

– Покури, – согласилась Леа и, жестом остановив айва, вытащила из кармана пачку с папиросами.

Такого дерьмового и крепкого табака я не курил с девяносто шестого года, когда утащил у отца «Приму», от которой меня после тошнило три дня кряду. Но эту сигарету я тянул и тянул, наслаждаясь, если можно так сказать, последним глотком жизни. И когда пальцы уже начало обжигать, мне пришла в голову мысль.

– Скажи-ка, Леа, – фамильярно обратился я к трогганке, – а ведь вирус до сих пор неизлечим, не так ли?

– Так, – пожала та плечами, – это не секрет. Крупные города почти все опустошены. Массовые скопления людей приводят к стопроцентному заражению. Только в малых городах и поселках еще можно контролировать процесс. Даже не контролировать, а хотя бы блокировать поселение в случае заражения. Обязательная прививка срабатывает в трети случаев, но это хотя бы какая-то гарантия. Нормальный препарат так и не сумели изобрести. А тех, кто не привит вовсе, лучше всего изолировать. Попросту говоря, их проще уничтожить. Думаю, ты нас поймешь. Из-за тебя сотрут с лица земли всех нас, все поселение. Ты же этого не хочешь? И мы не хотим. Одна жизнь или тысячи? Выбор очевиден.

Да, она была честна со мной. Я бы и сам на ее месте решил вопрос подобным образом. А тот же Шельгин вовсе бы не церемонился, а уже закапывал бы меня где-нибудь в лесочке неподалеку. Конечно, не своими руками, их марать господин майор не пожелал бы без лишней на то необходимости…

– А ведь я знаю формулу антиреагента – того самого препарата, о котором ты говоришь. Собственно, за этим меня и послали – спасти мир, только я немного опоздал… на пятьдесят лет. Впрочем, у формулы нет срока годности, она действительна и сейчас, – я произнес эти слова обыденно, словно в пустоту, но попали они точно в цель.

Киазо опустил свой гарпун, уставившись на меня как-то по-новому, Свиридов чуть приоткрыл рот, как ребенок, увидевший воочию Деда Мороза, и только Леа смотрела на меня всерьез – был бы я обычным человеком, может, не разобрал бы все нюансы трогганской мимики, но Слапом, который не дремал в такую важную минуту, подтвердил, что Леа оценила важность услышанного.

Конечно, никакой формулы в физическом виде у меня с собой не было – я проверил карманы после перемещения – пусто, но она горела у меня в голове огненными буквами, я запомнил ее на всю жизнь и мог воспроизвести в любую секунду, хотя и ничего не соображал в нарисованных химических символах и знаках. Так что я не врал, и Леа это поняла.

Долгий и протяжный низкочастотный гудок заставил стекла завибрировать, а меня схватиться за голову, чтобы та не лопнула. Свиридов, впрочем, тоже обхватил свою голову руками, а вот Киазо и Леа перенесли сигнал относительно спокойно, благо через тридцать секунд тот прекратился.

– Что это было? – чуть отдышавшись, спросил я.

– Гудок – конец смены, граждане возвращаются в поселок, – пояснила Леа и отперла дверь клетки. Кажется, она все для себя решила. Убивать меня сегодня не будут. По крайней мере, не в эту минуту.

– Как вы вообще узнали, что я в поселке? Кто сообщил вам о моем прибытии? – удивился я.

– Автономные наблюдательные станции плюс адаптированные сейды, у нас их целых два. Они следят за порядком, на граждан не нападают.

Так вот кто мерещился мне, когда я только попал в Мирный Путь. Сейды двигались быстро, на грани восприятия, они мелькали как тени, заставляя нервничать. Но если они адаптированы, как сказала Леа, то бояться нечего?…

– А может, все же его того? – неуверенно уточнил Свиридов, за что я его сразу невзлюбил.

– Если у него есть формула, то это шанс на нормальную жизнь для всех. Придется рискнуть… или ты хочешь до конца своих дней диверсантов ловить да тайгеров бояться?

– Уж лучше так, чем если тебя вывезут в грузовике в неизвестном направлении. Кто знает, что на уме у наших отцов-командиров…

– Риск – дело благородное, – внезапно подал голос Киазо.

– Два голоса против одного, – подсчитала Леа.

– Три голоса! – Я тоже поднял руку.

– Он не в счет, – быстро среагировал простой русский парень Вася Свиридов. Вот ведь как бывает: чуждые нам существа, такие как трогганы и айвы, оказались менее кровожадными и трусливыми, чем лейтенант полиции, человек, вся работа которого заключалась в принципе: служить и защищать.

– Эх, Вася, Вася, – пожурил я, – попал бы ты в наш отдел, мы бы сделали из тебя героя!

– Хорошо, он не в счет, – согласилась Леа, – все равно два голоса против одного. Значит так, нужно его спрятать где-то на пару дней. Есть у меня идея… но для этого мне нужно связаться с одним знакомым. А там видно будет…

– И где же мы его спрячем? – широко раскрыл глаза лейтенант. – В участке нельзя, в поселке – тоже, обязательно найдут, за поселком – помрет.

– Именно поэтому он поживет у тебя, – нейтральным тоном заявила Леа.

– С какой это стати? – взвился Свиридов. – У меня нельзя! У меня соседи! Они сразу же рапорт-доклад напишут в область, и все, финита.