Попаданец, который смог (СИ)

— Просто довольно редка, — он вздохнул, и, кинув на меня нечитаемый взгляд, продолжил. — Тебе все же стоило больше интересоваться этой темой. Тот факт, что сейчас мы идем одной дорогой и не собираемся оспаривать это еще очень долго не означает, что так будет всегда.

— Само собой, — я, несколько стыдливо, вздохнул, понимая, что сейчас меня отчитывает собственный фамильяр, который, видимо, сейчас считает меня кем-то вроде, лишь начинающего постигать истину, ученика.

Моя голова вновь коснулась подушки, открывая клапан для очередного потока мыслей, которые, в подавляющем большинстве, были бытовыми, так как думать о чем-то хоть сколько-нибудь важном у меня не было не сил, не желания. Сейчас меня больше волновало то, чем заняты тетя с дядей и ребята.

— Много времени прошло с того момента, как я сошел с поезда? — задал я вопрос в пустоту, зная, что Феликс его услышит.

— Немногим больше суток, — настиг меня, несколько сонный, ответ лиса. — Процесс был весьма специфичный, и он, к слову, имеет последствия. Так что тебе действительно стоит отдохнуть. В ближайшее время не предвидится дел, которые могут требовать нашего непосредственного вмешательства.

— Ладно, — легко согласился я, переведя взгляд на старый город, раскинувшийся за окном палаты, — Думаю, нам действительно нужен отдых.

— Все завтра? — донеслась до моего сонного сознания усмешка лиса.

— Все завтра, — так же спокойно ответил я, в очередной раз убеждаясь, что в жизни всегда будут вопросы, на которые ты не знаешь ответов. По крайней мере, в данный момент.

========== Часть тридцать седьмая или Свет, который смог меня заинтересовать ==========

Как-то вязко, будто извне ощущался дискомфорт, распространяющийся на все тело. Рот будто заполнился слизью, а неприятная, тянущаяся боль в глазах заставила меня разомкнуть веки.

Я очутился в каком-то то ли подвале, то ли сарае, перед небольшим руническим кругом, вокруг которого, как ужаленный, носился не самой приятной внешности мужчина, в котором даже при плохом освещении безошибочно можно было распознать Питера Петтигрю.

Новая вспышка боли заставила меня несдержанно выдохнуть и, кинув взгляд на подобие младенца в центре этой самодельной пентаграммы, начать постепенно осознавать, что здесь происходит.

Тело, как таковое, ощущалось довольно слабо, будто отдаленно, а мозг без особого перенапряжения просчитывал события, которые могли заставить меня в очередной раз провести свой сон в, мягко говоря, неположенном месте.

Однако спустя секунду заготовка для тела шевельнулась, выкидывая меня в реальный мир и обдавая на прощание горячей, как кипяток, головной болью, отбрасывая все мысли о том, что Барти Крауч младший, на данный момент, далеко не свободный человек.

***

Сквозь неплотно закрытые шторы пробивался лунный свет, а я, сидя на кровати, зарылся пальцами в волосы, пытаясь всеми известными мне способами преуменьшить головную боль. Рядом сидел фамильяр, спокойно-сочувственно глядя на мои мучения.

— Такое себе ощущение, — устало прохрипел я, когда боль отошла на второй план вместе со стаканом воды, опрокинутым мною буквально за секунду. — Нелегкое это дело, создание нового тела, — из меня вырвался нервный смешок.

— В первую очередь, глупое, — устало поддержал меня лис. — А уже потом все остальное. Что именно ты видел?

— Вроде как только конец. Какое-то подобие невероятно худого младенца в центре пентаграммы, на вид метр на метр или где-то так, — я пожевал губу, отмечая практически полностью покинувшую меня головную боль, — И также Питера Петтигрю, который бегал вокруг нее.

Лис устало выдохнул, после чего улегся возле меня, постепенно погружаясь в свои мысли.

— Отдохни, — донесся до меня спустя секунду его голос, — завтра тебя отсюда выпустят, и эти минуты спокойствия сменятся домашней суетой и пинающей глупого тебя Дафной. Так что просто абстрагируйся от лишних мыслей и отдохни, пока можешь.

— Ты так говоришь, будто тот факт, что мы, наконец, покинем Святого Мунго плох, — я расслабленно усмехнулся, ловя себя на мысли, что Феликс после инцидента стал, несмотря на все еще немного хриплый голос и оставшееся ледяное спокойствие во взгляде, более живым. Сейчас я действительно на все сто мог воспринимать его как учителя, который будет вредить своему ученику лишь при острой необходимости, что, тем не менее, не отменяет некоторой скованности в нашем общении, к которому я все еще привыкаю.

Все же тайны объединяют лишь тех, кто их делит, а нам обоим, вероятно, еще не скоро будут открыты все стороны характеров друг друга.

***

— Гарри, — вопреки словам Феликса, меня буквально на выходе из отделения сжала в объятьях Дафна, заставляя в очередной раз усомниться в правильности подхода местных врачей, которые предпочитают давать близким пациента минимум информации, — как ты?