Помни Рубена

Итак, наш поселок в конце концов поддержал обоих друзей, хотя сделал это, надо признаться, благодаря женщинам. Но ведь это были женщины нашего племени, и работали они с таким задором, что им хватило одного-единственного дня, чтобы обмазать все четыре внешние стены дома. Мор-Замба знал, что ему еще предстоит возвести стены внутри дома, навесить двери, вставить окна и завершить строительство побелкой, то есть работой подлинно художественной. Но, согласно экумдумским понятиям, которые втолковал ему старик, дом, доведенный до теперешней стадии строительства, считался настоящим домом. И хотя Мор-Замба еще не обосновался в нем, он был уже вправе торжественно отпраздновать новоселье.

Все мы были приглашены на этот праздник и с легким сердцем, с чувством полнейшего удовлетворения принялись объедаться и плясать, веселиться и поздравлять друг друга, восхвалять счастливый исход дела, быстрое продвижение которого совсем недавно отнюдь не вызывало у нас восторга и от которого нам иной раз так хотелось отговорить Мор-Замбу. Абене, до глубины души потрясенному нашей низостью и нашим легкомыслием, не терпелось любым путем излить свое негодование и вот, дождавшись, когда хмель, не затуманив головы, развяжет ему язык, он протиснулся в середину веселящейся толпы, с потешной неловкостью протрубил в рог старика, чтобы привлечь к себе внимание, и объявил:

— Как вы мне противны! Ох, как я вас презираю! Придется мне выложить все, что я о вас думаю. Вы сами подбили женщин на эту уловку! Вы были разочарованы, увидев, что мы вдвоем довели почти до конца нашу неслыханную затею. Сознайтесь, вы-то надеялись, что у нас не хватит духу, что мы бросим все на полпути. Но вышло иначе, и тогда вы послали своих жен, чтобы вы потом могли, сославшись на поддержку общины, приписать себе все наши заслуги. Но мы обошлись бы и без вас, это уж точно! Уж как-нибудь обошлись бы!

Он не в силах был продолжать, его горло перехватили рыдания, он задыхался от гнева. Его ненависть к соплеменникам дошла до такой степени, что он не мог больше сдерживать ее, но в то время мы еще не догадывались о всей глубине этого чувства, которое раскрылось по-настоящему только в будущем. Среди замешательства, вызванного нападками Абены, слышались лишь всхлипывания его матери, повторявшей вполголоса:

— Чем же я провинилась пред тобою, господи? За что ты послал мне такого сына? За что я несу такое проклятие? Чем я прогневила тебя, господи?

Словно вихрь безумия пронесся над собравшимися: вместо того чтобы успокоить разбушевавшегося юнца, как все этого ожидали, добрый старец выступил вперед и, пользуясь минутой всеобщего смятения, продолжил его речь:

— При других обстоятельствах я, не задумываясь, заткнул бы рот этому молокососу. Но на сей раз вы от меня этого не дождетесь. Сегодня я склонен скорее восхищаться его поступком. Ибо что сказали бы о вас здравомыслящие люди, если бы им поведали всю эту историю? Да задумывались ли вы хоть когда-нибудь над тем, как о вас судят и как на вас смотрят в других поселениях? Вы привыкли мнить себя самыми красивыми, самыми доблестными, самыми гостеприимными, самыми рассудительными, самыми щедрыми, самыми лучшими — избранниками рода человеческого, баловнями провидения. Но давайте-ка попытаемся представить, что думают о себе другие племена и другие общины. Неужели вы полагаете, что они держатся о себе менее лестного мнения, чем вы? Согласитесь же, что о достоинствах других племен можно судить только исходя из того, насколько строго соблюдаются там установленные правила поведения. Так вот, давайте же сравним поведение членов нашего племени с тем, как ведут себя другие.

Если бы мы прямо сейчас отправились в ближайший поселок или в соседнюю общину, где есть приемыши, чтобы разузнать, что там думают и как обращаются с теми, кому была обещана такая же мера справедливости и любви, как и родным детям, то боюсь, что мы не встретили бы там ничего похожего на ваше гнусное поведение с Мор-Замбой. Разве не в каждодневных наших поступках черпаем мы свое самоуважение, с которым вы так носитесь? Оглядываясь на прошлое, на славу наших предков, мы убеждаем себя, что порода всегда скажется, что от пантеры не может родиться гиена. И однако, разве не слышали вы множество раз о том, что и от исполинов рождаются карлики? Позвольте мне напомнить вам всем известный эпизод из жизни Акомо, основателя нашего рода. Он долго и безуспешно убеждал своих родичей завоевать край, которым, если верить слухам, владели исполины. Когда же наконец они решились вторгнуться в эту грозную страну, им встретились только пигмеи, которых они без боя обратили в бегство. То были измельчавшие гиганты, которые оказались недостойными своих отцов, ибо нарушили благородные обычаи, некогда насажденные их предками и бережно передаваемые из поколения в поколение…