Помни имя своё!

Трое дагестанцев, самому старшему из которых было девятнадцать, и у кого был один автомат на троих – даже не поняли, что с ними произошло. Утром – они пошли с братом одного из них, который был в джамаате. Брат убил двоих полицейских и отдал один автомат им. С ним они отправились на охоту – убивать русистов, они рассчитывали либо добыть еще оружия, либо поживиться за счет убитых. Известно, что когда люди становятся беженцами – они берут все самое ценное с собой. У них был только один автомат – поэтому, они заняли скрытую позицию за своим родным домом и решили расстрелять машину, которая им понравится – и посмотреть, что в ней.

Машину они расстреляли – от нее аж искры полетели, и она врезалась в хинкальню тети Мисиду. Они побежали проверить, что им досталось – и, почти добравшись до машины, все умерли, почти в одну и ту же секунду. Так и не поняв, что произошло…

* * *

Ранение оказалось неопасным – пуля просто чиркнула, содрав кожу. А вот Лось был убит. Пуля, пущенная девятнадцатилетним бородатым недоделком – пробила стекло, изменила свою траекторию и попала точно в лоб. Лось, который выжил на холмах близ Сараево, который тайно действовал в Косово, в Ираке, в Афганистане, в Таджикистане, в Пакистане, в Кыргызстане, в Китае, в Чечне, который выжил во всех этих местах без единой царапины – был убит наповал, не успев даже выстрелить в ответ…

– Лосяра, Лосяра… – раздосадовано проговорил Джинн – как же так то…

Невдалеке – раздались автоматные очереди, скупые, короткие – тонули на фоне заполошного треска и буханья дробовиков. Это мог быть Воробей. А мог – и кто-то другой…

Надо было идти…

Джинн обшарил карманы Лосяры – нашел еще один пистолет, деньги, чистый сотовый, патроны. Все забрал себе. Забрал из машины здоровенный чехол с винтовкой. Перетащил Лося обратно в машину. Открыл бензобак, смочил тряпку, чиркнул зажигалкой…

Машина вспыхнула. Это было не как в кино – взрыв до третьего этажа. Просто хлопок и яркое, почти прозрачное пламя…

Держа в руках пистолет и винтовку в чехле – Джинн побежал в сторону застройки, сторожко оглядываясь по сторонам. Правил больше не было, приказы не были ему нужны. Наступало время беспредела…

* * *

В последние дни перед Апокалипсисом – по всей Махачкале шел слух. Слух о бессмертном воине, о русском, которого не брали пули. О русском, который появлялся в самых неожиданных местах и стрелял – а ответные пули в него не попадали. Его убили только тогда, когда прижали в одном из дворов несколькими джамаатами, больше ста человек. А кто-то говорил – что и тогда его не убили. А кто-то – говорил, что вранье все это, их было несколько человек. Как минимум двое – один такого сделать никак не мог.

Что было правдой в этой истории – а что ложью – никто и никогда не узнал. Апокалипсис – уравнял всех и вся.

Афганистан, провинция Кундуз. Кэмп Мармаль. 29 июля 2015 года Война, день первый. Лейтенант Томас Крайс

Они пришли как лавина, как черный поток

Они нас просто смели и втоптали нас в грязь

Все наши стяги и вымпелы вбиты в песок

Они разрушили все, они убили всех нас…

И можно тихо сползти по горелой стерне

И у реки, срезав лодку, пытаться бежать

И быть единственным выжившим в этой войне

Но я плюю им в лицо, я говорю себе: "Встать!"

"Оргия праведников".

Последний воин мертвой земли

В германском Бундесвере существует понятие «айнзац». Применение. Тренировки, и все прочее – а когда ты летишь в Афганистан, это называется «айнзац». Четыре месяца, после чего три года отдыха – другой график лишь у частей специального назначения типа КСК. В сороковых такие условия службы считались бы царскими. В новом тысячелетии – обычно после айнзаца солдаты спивались, разводились, попадали в тюрьмы. Таково было время – новое время…

Обер-лейтнанту Томасу Крайсу до завершения своего айнзаца оставалось всего несколько часов. Они уже собрали мешки для того, чтобы ехать в Баграм. Они уже собрали отвальную, попировали с теми, кто приехал им на замену. Но добраться до Германии – им спокойно не удалось.