Помни имя своё!

Даргинцев на встрече не было – верней были, но только те, кто относились к ваххабитам. Даргинцы были у власти и потому – никакого смысла менять установившийся порядок вещей они не видели. Более того – если бы они знали про эту встречу, они бы не остановились перед тем, чтобы навести сюда ракету и покончить с заговорщиками разом. На Кавказе – такие вещи не прощают и реагируют с максимальной жестокостью.

– Сейчас никто не даст русистам просто так подавить стремление к свободе.

– Но у русистов есть атомная бомба.

Посланник рассмеялся

– Но нет храбрости ее применить. Не надо обманывать самих себя. У русистов может быть десять, сто, тысяча атомных бомб, но у них нет мужчин, чтобы их применить. А это значит – что у них нет ни одной…

* * *

Полковник – не знал сейчас, что говорить. Он был неплохим организатором, но организовывать работу – совсем не то, что готовить людей к смертному бою. В своей жизни он командовал разными людьми, и сопляками и волкодавами. Волкодавы воспринимали необходимость идти под огонь и самим стрелять – как тяжелую, но необходимую работу, мало чем отличающуюся от работы сталевара – того ведь тоже может металлом обварить намертво. Сопляки были сопляками… мальчишки, которые еще не пропитались цинизмом по макушку, никогда не задумывались о смерти. Их просто научили в школе и родители чему то правильному – и они готовы были положить свою жизнь на весы даже особо не задумываясь об этом. Просто не осознавая истинной ценности жизни и не понимая, как легко в этой игре отнимается жизнь. Но эти мужики – совсем другое.

Все – взрослые, многие – с семьями из детьми. Жизнью побитые… есть и молодежь, конечно. Они уже понимали, что такое смерть и понимали, чем рискуют – не только собой, но и нищетой оставшихся без кормильцев семей. Этим мужикам много врали – начальники, друзья, политики по телевизору – и от того, они выработали своеобразный взгляд на жизнь – с циничной усмешкой, мол, ты трепись, а мы посмотрим.

Но, тем не менее, эти мужики здесь, с ним. Их немного – но они здесь, пришли самостоятельно, никто не загонял насильно. Сами сделали свой выбор и понимают, что в глазах государства – они еще большие преступники, чем те, что сейчас грабят, жгут насилуют и убивают. Потому что беспредел дагов – это привычное зло, с ним как-то уже смирились как с холодами зимой и даже – большие люди делают на этом деньги. На боли, крови, беде. Куда деньги ушли? Школы строили. А посмотреть можно? Можно. Только там э… террористы. Опасно очень.

А беспредел русских – это конец всему, конец государственной машине в ее нынешнем виде. Потому что если оружие берет в руки меньшинство – можно еще как-то добром договориться. Когда оружие берет в руки большинство – гражданская война неминуема, неминуем и геноцид, неминуемы такие преступления, что за них – только на Нюрнбергскую виселицу. А как иначе быть?

И ему – что говорить этим мужикам.

Темнело. Люди не видели его, а он – не видел и – только силуэты, слитная людская масса. Тяжелое дыхание, человеческое тепло…

Кто-то включил фары, чтобы лучше было видно.

– Не надо света – сказал полковник.

Фары погасли…

– Мужики… – сказал полковник – я постараюсь много не говорить, потому что времени нет. Ваши командиры сказали мне, что вы сами – готовы идти на штурм коттеджного городка, не дожидаясь подхода кадровых частей. Я знаю, что многие из вас – в душе жалеют об этом решении и думают о своих семьях. Я не могу осуждать вас за это и прошу, перед тем, как принять окончательное решение – выслушать меня.

Двадцать пять лет назад мы разрушили свою страну. Нас никто не победил, потому что мы были непобедимы – тот, кто сунулся в сорок первом, это на своей шкуре узнал. Мы сами себя победили. Про…дели, про…ли, просто промолчали – страну. Я тогда был зеленым еще, в школу ходил – но я помню. Никто в те дни не знал, что мы теряем. Никто не шел на баррикады. Никто не призывал встать на защиту родной страны. Все просто промолчали.

Теперь – хорошо ли стало? А уже поздно – ничего не изменишь.

Здесь и сейчас – будет решаться судьба страны, судьба нашей России. Здесь и сейчас, мужики, вами. Вон там – больше сотни дагов, два бронетранспортера, приехали они сюда не просто так – договариваться приехали. О том, кто им теперь будет хозяином. Каждый – кто есть на этой земле – раб. Пусть раб Аллаха – но все равно раб. А мы, русские – свободные. Правильно я говорю?

– Правильно! – раздалось несколько нестройных голосов, но многие промолчали.

– Сейчас говорят, – что нам не нужен Кавказ. Я говорю – нашим дедам он был нужен, почему он не нужен нам. Нашим отцам стала не нужна страна, и мы ее потеряли – хорошо ли это? Нам – нужна наша страна? Нам – нужно наша Россия?

– Да! Добро! – крикнули уже громче.

– Если мы не победим сейчас, мы проиграем. Проиграем даже если потом победим. Местные – не будут нас уважать, и мы проиграем. Они будут уважать и бояться нас, только если простые русские люди придут к ним с оружием и скажут: это наша земля, а не ваша! Никому не отдадим!