Полый мир

— А чем занимаются геоманты? Живут эти ребята небогато, но ты говоришь о них как о рок-звездах.

— О рок-звездах?

— Ну… им многие завидуют?

— Геомантов любят и уважают. Это очень образованные люди, которые столетиями постигают науку и бескорыстно трудятся в ужасных условиях, чтобы защитить Полый мир.

Эллис незаметно пятился к панорамному окну, подальше от крови. Снаружи начинало смеркаться, вечер постепенно перетекал в ночь.

— От чего защитить? Что они делают?

— В ваше время были такие особые люди… метеорологи?

— Ну да, вели прогноз погоды по телевизору.

— По телевизору? — не понял Пакс.

— Не обращай внимания. К чему ты клонишь?

Пакс пожал плечами:

— Геомантов в наши дни почитают так же высоко, как вы почитали метеорологов.

— Метеорологов никто не почитал.

— А мне казалось, что они спасали человечество от катаклизмов.

— Каких катаклизмов?

— Погодных. Ты ведь жил в эпоху Великой бури?

— Не слышал ни о чем подобном.

Пакс смутился.

— Ой, точно… Это случилось только в две тысячи трехсотых. Но я думал, климат начал меняться уже в двадцатом веке…

— Хм-м. Ученые вели дебаты о глобальном потеплении, но катаклизмов я не помню.

— Значит, в твое время они только начинали зарождаться.

— Кто «они»?

— Бури.

— И при чем тут геоманты?

— Можно сказать, что они вроде современных метеорологов, только предсказывают не атмосферные, а геологические явления. В Полом мире не бывает дождя и снега, здесь не случаются торнадо и ураганы, но если астеносфера начинает капризничать, людям угрожает опасность.

В комнате с тихим хлопком открылся портал — как раз между окровавленным диваном и столиком, на котором лежала каска. Из портала вышли пять человек, все на одно лицо с Паксом. Правда, в отличие от него эти пятеро были одеты в белые комбинезоны и перчатки.

— Что, Пакс, очередной труп?

— Этот человек убил Гео-24 — того, кого мы нашли вчера. Больше я ничего о нем не знаю.

— Убил геоманта? — удивился клон.

— Да. И подумать о таком страшно…

— А его кто прикончил?

— Эллис Роджерс, — сказал Пакс, махнув рукой на Эллиса.

Все пятеро дружно уставились на него.

— Меня арестуют? — спросил Эллис.

— Арестуют? — озадачился Пакс. — Опять слово из древнего мира?

— Эти ребята, — Эллис кивнул в сторону комбинезонов, — увезут меня куда-нибудь подальше и запрут понадежнее? Чтобы наказать за убийство?

— Нет, Эллис Роджерс. Никто не станет тебя наказывать. — Пакс говорил так, будто сама идея показалась ему дикой. — В ваши дни все было совсем по-другому, да?

Эллиса охватило такое облегчение, что он даже не стал ничего уточнять. Просто стоял и смотрел, как команда двигает мебель, чтобы подтащить тело к порталу.

Прежде чем уйти, один из пятерки обернулся к Паксу и спросил:

— Значит, больше трупов не будет?

Пакс кивнул:

— Будем надеяться.

* * *

К тому времени как Пакс и Эллис вернулись домой, столовая опять превратилась в мрачный готический собор. Темноту разгоняли только свечи, стоявшие на столе, и едва заметная подсветка высоких сводов. Портал, сквозь который они вышли, открылся на прежнем месте — значит, подумал Эллис, координаты выбираются не произвольно. А что случится, если портал возникнет где-нибудь посреди дивана? А если на пути портала окажется человек? Пакс говорил, что несчастных случаев у них почти не бывает, так что тут наверняка есть какая-то система безопасности.

В комнате играла оглушительная музыка, басы накатывали от стен и эхом отдавались в грудной клетке, будто кто-то от души хлопал Эллиса по спине. У песни был четкий ритм и бодренькая мелодия, но как только они с Паксом вошли в столовую, все тут же смолкло.

— Вы целы! — завопила Альва, не уступая музыке в громкости.

После ее возгласа включилась подсветка пола, и заиграла какая-то другая музыка. Что-то классическое, решил Эллис. Во всяком случае, похоже на оркестр.

— Вин куда-то ушел? — поинтересовался Пакс.

— У Вина совещание.

— Точно. — Пакс повернулся к Эллису. — Художники одного сектора каждый месяц проводят совещания, чтобы общая работа оставалась гармоничной.

— А мне кажется, это просто повод похвастаться своими шедеврами. Они только этим и занимались, когда совещание было у нас дома, — раздраженно сказала Альва.

— Знаешь, тебе не надо выключать свою музыку, когда я прихожу домой. Только громкость убавь, и все.

— Вин терпеть не может мои песни.

— А мне нравится.

Оркестр сменился на бодренькую мелодию.

Войдя в салон, Эллис снова поразился фантастическому виду. Перед ним переливалась огнями ночь. Будто панорама Нью-Йорка или Парижа — того, настоящего. Горели соседские окна, фонари выхватывали из темноты отдельные участки скал и парка, раскинувшегося у их подножия. А сверху — звезды и восходящий над горизонтом полумесяц. Глядя в эту прекрасную беспредельность, Эллис размышлял о Полом мире. Он жил внутри произведения искусства, где учитывалась красота каждой мелочи, каждого отдельного штриха… Искусственный. Раньше это слово означало что-то низкопробное. Но, кажется, все изменилось.