Ладно, отойди в сторонку.
Добрейший господин капрал-капитан[105], ради моей старухи замолвите за меня словечко. Ежели я уйду, то некому будет по хозяйству работать, а она у меня старенькая и сама не может управиться. Я дам вам сорок шиллингов, сэр.
Ладно, отойди в сторонку.
Ей-богу, мне все нипочем: смерти не миновать. Ни в жизнь не стану труса праздновать. Суждено умереть — ладно, не суждено — еще лучше. Всякий должен служить своему государю, и, что бы там ни было, а уж тот, кто помрет в этом году, застрахован от смерти на будущий.
Хорошо сказано. Ты молодец.
Ей-богу, не стану я труса праздновать.
Ну, сэр, кого же из них мне забирать?
Четверых, по вашему усмотрению.
Сэр, на два слова. Я получил три фунта, с тем чтобы освободить Плесень и Бычка.
Ладно, пусть будет так.
Ну, сэр Джон, кого же вы выберете?
Выбирайте вы за меня.
Хорошо. Возьмите Плесень, Бычка, Мозгляка и Тень.
Плесень и Бычка? Ты, Плесень, оставайся дома, пока не придешь в полную негодность. А что до тебя, Бычок, то тебе еще надо подрасти для службы. Вы оба мне не нужны.
Сэр Джон, сэр Джон, вы действуете в ущерб себе. Эти двое — самые лучшие, а мне хотелось, чтобы у вас были под началом отборные солдаты.
Уж не собираетесь ли вы, мистер Шеллоу, учить меня, как выбирать солдат? Велика важность — сложение, сила, статность, рост, осанка! Мне важен дух солдата, мистер Шеллоу! Возьмите Бородавку. С виду — совсем жалкий оборванец. Но поверьте, он будет заряжать и разряжать ружье быстрей, чем кузнец бьет молотом; он будет напирать и ломить вперед с быстротой малого, что катит бочку с пивом. А этот тощий парень Тень — вот каких солдат мне нужно. Неприятелю никак в него не попасть: это все равно что целиться в лезвие перочинного ножа. А в случае отступления — как шибко побежит этот Мозгляк, женский портной! О, подавайте мне неприглядных рекрутов — и я не взгляну на рослых! — Бардольф, дай-ка Бородавке мушкет.
Держи, Бородавка. Шагом марш! Так, так, так.
Посмотрим, как ты управляешься с мушкетом. Так, очень хорошо... Продолжай... Очень хорошо... Отлично... О, подавайте мне плюгавых, тощих, старых, сморщенных, лысых стрелков! Здорово, Бородавка, ей-богу! Ты славный прыщ. Вот тебе шесть пенсов.
А все-таки он не мастер своего дела; еще не навострился. Помню, когда я был еще в Климентовом колледже и изображал на Артуровых играх[106] в Майленд-Грине сэра Дагонета[107], там был один маленький ловкий человечек, — вот уж здорово палил из мушкета! Повернет его и так и этак, и туда и сюда, а потом прицелится — пиф-паф, трах-тарарах! — и отскочит назад, а потом опять — и туда и сюда... Этакого ловкача мне больше никогда не увидать.
Эти молодцы мне подходят, мистер Шеллоу. — Да хранит вас бог, мистер Сайленс; не буду тратить с вами лишних слов. — Прощайте, господа. Благодарю вас. Мне еще до ночи надо сделать добрых двадцать миль. — Бардольф, выдай новобранцам мундиры.
Да благословит вас господь, сэр Джон! Да поможет он вам во всех делах ваших! Да пошлет нам бог мирные времена! На обратном пути заезжайте ко мне. Возобновим старое знакомство. Может статься, я отправлюсь с вами ко двору.
Видит бог, я бы очень хотел этого, мистер Шеллоу.
Ладно. Уж как сказано, так и будет сделано. Да хранит вас бог.
Прощайте, благородные джентльмены.
Бардольф, уведи солдат.