Полное собрание сочинений. Том 2

Индивидуализм… Как бы глупо это не звучало, но мне ведь действительно нравятся некоторые студенты, ради них Я… Нет, чушь. Почему? Чёрт, ведь это так, уж самому-то себе в этом можно признаться. Тогда получается, что если Я ради них, то значит, Я их ставлю как минимум на один уровень с самим собой, какие же они тогда средства? У Меня и отношение к ним не как…

Да что за… Ну нравится мне человек, ну и что? Мне вот «Мерседесы» тоже нравятся, но это вовсе не означает, что тем самым они вышли из разряда средств передвижения. Просто такое отношение… Хотя, Я же чувствую… Нет, не чувствую, глупости всё это. Да и вообще, чувствам верить нельзя, а особенно – делать из них какие-то выводы. Так что…

А Я? Я достиг того, чего хотел? Да, ибо Я счастлив, мне нравится такая жизнь, но разве Я достиг каких-то высот? Достиг власти? Нет. Так почему же… Мне просто нравится… Нет, не может этого быть, что-то Я… Ну какая у Меня власть, в конце-то концов? Власть над горсткой студентов, и то только по положению, а кто Я в своей среде? Особо ничем не выделяющийся философ, один из сотен или даже тысяч, но при этом Я ведь вполне счастлив… был. И люди… Они же не все…

А что касается анархии… Да, здесь они, как бы ни противно было это осознавать, правы; анархия действительно есть строй, который просто в принципе не может существовать, впрочем, как и коммунизм. Ну да и хрен с ней, с этой анархией, что от этого меняется? Ничтожная социально-относящаяся надстройка? Главное всё равно остаётся, Я и Мои… Я… А кто есть Я? Что Я действительно могу? Что Я сам сделал в своей жизни так, чтобы все были против, все не верили, а Я сделал? Ведь ничего. Я же…

Ну опять этот переход, стой тут теперь полчаса…

Не отвлекаться! О чём Я?.. Да, что Я сделал? Ничего. Что Я могу? Ничего. Так что же Я тогда…

Да притормози ты, хоть один!

Что Я? Нет! Я же– это Я, значит, Я могу всё, ибо Я сам есть всё, а что Я могу? Всё могу; если поверить, если знать, что другого и быть не может, если…

Вот эти все, водилы, кто они такие? Какого хрена Я должен стоять? Они же ничто. Я хоть сам-то верю… Нет! Я– всё! Я могу всё! Хватит говорить, вся жизнь одни слова, а на деле… Почему Я никогда не пользовался своим знанием? Вот они… Да кто они такие? Что они мне могут сделать? У кого хватит сил? Да пошли они все! Я…»

5.05.03 12:01 – 12:08

– …и что же всё-таки может Человек?

– Человек не может ничего, ибо только Бог…

– Если бог и существует, то это «вещь в себе», он непознаваем, а то, что нельзя познать, увидеть, даже почувствовать, того и нет. Так что, говоря о Человеке, следует иметь в виду только Человека, безотносительно.

– Но как же так? Как можно говорить о вещи, не упоминая её хозяина?

– Это значит бог– наш хозяин, наш господин…

– Именно так. И…

– Странные вы какие-то; всем упорно доказываете, что бог– это одна любовь, что надо жить по подобию божьему, то есть, прежде всего – не быть эгоистом, но при этом признаёте за богом собственность, признаёте его собственником, эгоистом, так кем же мы тогда должны быть?

– Ну почему же бог– эгоист?

– А кто же ещё?

– Если Бог…

– Если бы он не хотел иметь собственность, он бы её и не имел, а он имеет, значит, хочет иметь, а хотят иметь только эгоисты.

– «Бог есть сверх-добро, в нём не может быть зла».

– А как же тогда «…ангел Господень покарал его за то, что он не воздал хвалу Господу»?

– То ангел, а не сам Бог.

– Да? А как же «Повинуйтесь друг другу в страхе Божьем»? В страхе, а как можно бояться «сверхдобра»?

– Я в очередной раз повторяю, вы слишком прямо понимаете Библию, не стоит вдаваться в библицизм. Да, Бог может покарать, но покарать оправданно, справедливо, а справедливость и есть высшая любовь, ибо лишь тогда никто не будет в обиде.

– Но бог ведь и праведников мучает.

– Бог не мучает, а испытывает.

– Замечательно у вас всё получается. Всему можно найти оправдание. Помнится, по этому поводу очень хорошо сказал Иуда у Казандзакиса, что-то вроде «Если был потоп, и все погибли, кроме меня, спасибо Богу, что сохранил мне жизнь; если все остались живы, а умер один я, поделом мне за грехи мои». Что-то такое, точно не помню.

– Вы не чувствуете того…

– Был бы здесь Владимир Николаевич, он бы доказал вам, что бог– это дьявол, и что бог един, но этот бог– я.

– Владимир Николаевич… Я каждый день молюсь за его душу, ибо не ведает он, что творит.

– Вы не потому молитесь, чтобы душа его спасена была, а для того, чтобы хоть как-то стать выше него, почувствовать, что в вашей власти судьба его души.

– Пётр Дмитриевич, неужели и вы…

– Ну-у, это я…

– Что?

– Да ладно, ничего.

– Вы же сами говорили…

– Здравствуйте, Виталий Андреевич.

– Добрый день.

– Чего уж в нём доброго?

– Что-то вы сегодня выглядите ещё хуже, чем вчера.

– Мне звонили…

– И что?

– Нет в вас веры, вы…

– Владимир Николаевич умер.

– Чего?

– Как?

– Вчера под машину попал.

– Как же так?

– А мы только что…

– Скончался в реанимации, не приходя в сознание.

– Мы же…

– Вот и всё, был человек – и нету. Воистину «Всё мимолётно, и тот, кто помнит, и то, о чём помнят».

– Да-а.

– Как хоть так могло получиться?