Полное собрание произведений в одном томе

— Это вот там, — спокойно сказал Борисов, указав на юго-восток. — И рядом, верно. Километра нет. И наверняка они идут сюда… Господа! И дамы. Не хочу вас пугать, но, похоже, придется вступить в бой.

— Со слонами?.. — попробовал пошутить кто-то.

— Это не слоны, — сказал Йенсен.

— А кто?..

Вопрос остался без ответа. Все увидели, как заколыхались вершины сосен метрах в трехстах. И тут же синхронно заколыхались немного правее.

Стал слышен быстрый топот, и шум раздвигаемых ветвей подлеска, и еще какой-то ритмично-сопящий звук — Реджинальд не сразу сообразил, что это — дыхание бегущей твари.

— Оружие готово? — негромко спросил Борисов.

Реджинальд нащупал предохранитель «томпсона».

— Готово, — доложил он.

— Рассредоточиться, — прозвучал приказ.

Команды топографа выполнялись мгновенно и беспрекословно. Даже немцами. Все признали его начальство в данный момент.

Рассредоточились фронтально, с небольшим внутренним прогибом в центре строя, увеличив сектор возможного обстрела. Топот, дыхание, треск сучьев делались все ближе и ближе… духи явно были облечены в огромное количество плоти и крови. Вскоре в просветах меж сосновых стволов замелькали гигантские серо-бурые тела, и…

И Реджинальд зачем-то начал отсчет: «Один. Два. Три. Четыре…» — не зная зачем.

Потом, вспоминая эти минуты, он диву давался тому, что начисто отключилась функция удивления. Он стоял с автоматом наготове, ни о чем не думал, лишь считал — и ничуть не обалдел, не потерял дар речи, когда на счете «восемнадцать» из леса на поляну вырвалось чудище.

— Ти-рекс, — спокойно сказал Йенсен.

Через секунду на поляну выбежал еще один.

Реджинальд смотрел на них холодно, оценивающе. «В голову надо стрелять, — родилась трезвая мысль. — Иначе пуля может не пробить».

Тираннозавры, они же ти-рексы, динозавры-хищники размером со слона — живее всех живых, с зеленовато-серой, грубой «крокодиловой» шкурой, с огромными головами с маленькими глазками и челюстями со страшно оскаленными зубами — весь этот облик был как бы воплощением злобы, безжалостности, жажды убийства, никаких сомнений.

Тот, что слева, угрожающе рыкнул — совсем негромко, но хватило, чтобы холод прошелся по человеческим телам. Правый ответил так же.

Руки крепче сжали оружие.

— Если они ринутся вперед — огонь, — велел Борисов.

Твари точно поняли его. Оба взревели и бросились на людей.

Залп вышел беспорядочный, вразброд — кто палил одиночным, кто краткой очередью, кто длинной. Реджинальд по неопытности разразился длиннющей очередью, половина пуль улетела в никуда, но несколько попали точно, он видел, как они впились в тушу, не сделав никакого вреда. Точно булавки.

«Черт! — вскричал он про себя. — Глупо! Как глупо! Ведь в голову надо!..»

Последняя мысль пролетела сумбурно, непродуманно, но оказалась волшебной — не успело вспыхнуть в мозгу «… в голову надо!..» — как точно в глаз левого ти-рекса врезала пуля и, пробив череп насквозь, вылетела с брызгами кровавой каши.

Монстр дернулся, припадочно взвыв, в нем будто лопнуло нечто, державшее в балансе огромное тело, подломились ноги-столбы, тушу мотнуло влево-вправо, она по инерции полетела вперед, люди прянули в стороны, и еще несколько метких выстрелов ускорили смертельную участь реликтовой твари.

Реджинальд тоже всадил очередь — теперь расчетливо, коротко, три патрона. Попал. «Так!» — злорадно полыхнуло в нем.

Но, падая, хищник успел сделать последний выпад. Уже предсмертно воя, ничего не видя, лишь мышечной памятью он вдруг бросился вправо, лязгнул зубами — и сплоховавший рулевой Гленн угодил в страшную пасть.

Да, собственно, не так уж он и сплоховал. Просто не повезло. Судьба. Да и ведь как знать, что было, если бы!.. А тут один миг, один взмах гигантских челюстей — и ты в раю. Наверное. Вряд ли так уж грешил матрос Гленн, чтобы угодить в ад.

Верхняя часть тела исчезла в пасти, нижняя, косо срезанная, упала на траву. Случись это в каких-то иных обстоятельствах, у присутствующих был бы, конечно, шок. Но в бою не до шока, если хочешь быть жив! Все зло работали, кто стрелял, кто перезаряжал, и никто не думал пугаться и сдаваться. Здесь, на левом фланге, счет потерь был 1:1 — в человеческую пользу. А на правом…

Там в основном расположились немцы. И у них дела, похоже, шли вкривь и вкось. Динозавр, получивший несколько ранений, точно не заметил их, он расправлялся с людьми так, как, должно быть, привык делать это с местной фауной: скорость, с которой он лязгал челюстями, была невероятной, глазам не верилось, что столь массивная туша может делать столь стремительные броски.

Крики, пальба, рев, вспышки, смерть — все это было как в кино, разум не мог принять эту реальность до конца, норовил поставить некую моральную преграду: как будто это происходит не сейчас и не со мной… По крайней мере, у Реджинальда было так.