Полночный прилив

Дорогу преграждала широкая расселина – не меньше пятнадцати шагов. Крутые ледяные стены уходили в темноту, а из глубины поднимался странный запах.

– Соль, – сказал Бинадас, сдвинув шарф с лица. – Приливные озера.

Рулад и Мидик подошли ближе.

– Тянется, похоже, до горизонта, – сказал Рулад.

– Раскол вроде бы свежий. – Бинадас присел на корточки на краю расселины.

– Может быть, лето смогло хоть чуть-чуть изменить эту пустыню, – произнес Фир. – Мы проходили засыпанные трещины – возможно, они остались после подобных ран в прошлом.

– Как будем перебираться? – спросил Мидик.

– Я попробую вызвать тени снизу, – сказал Бинадас, но потом покачал головой. – Как-то мне это не нравится. Если там есть духи, они могут оказаться неуправляемыми. Здесь в снегу и во льду вплетено столько чародейства… Они не послушают Эмурланн.

– Доставайте веревки, – сказал Фир.

– Сумерки сгущаются.

– В случае чего заночуем внизу.

Трулл бросил взгляд на Фира.

– А если трещина закроется, когда мы будем внизу?

– Вряд ли, – сказал Фир. – Спрячемся в глубине, и нас не будет заметно ночью. Если в этой земле действительно водятся звери – хотя никаких признаков мы пока не видели, – лучше с ними не встречаться.

Мокасин скользнул по мокрой гальке, когда Трулл, спустившись по веревке, шагнул в сторону. Он огляделся, удивившись легкому зеленому свечению. Они в самом деле оказались на морском дне. Соль подточила лед с краю, выев громадные пещеры с блестящими колоннами. Воздух был холодный и прогорклый.

В стороне Мидик и Рулад достали из мешков связки дров и начали разводить небольшой костер. Бинадас и Фир перекладывали сумки с провизией, чтобы уберечь их от сырой земли, а Терадас отправился исследовать пещеры.

Трулл подошел к мелкому озерцу и присел на корточки у воды. В соленой воде резвились крохотные серые креветки. У самого берега плавало множество рачков.

– Лед умирает, – раздался над плечом голос Фира.

Трулл поднялся и повернулся к брату.

– Почему ты так сказал?

– Его выедает соль. Думаю, мы оказались в нижней точке древнего дна. Тут собиралась последняя вода, а потом постепенно испарялась. Эти соляные колонны – все, что осталось. Если бы весь бассейн был таким, то ледяной покров уже рухнул бы…

– Возможно, он и оседает, – предположил, подходя, Бинадас. – Раз в несколько тысяч лет. Рушится, а потом соль вновь принимается за дело.

Трулл вгляделся в сумрак.

– Не верится, чтобы такие колоны удерживали столько льда. Видимо, все идет по кругу, как сказал Бинадас. – Трулл уловил движение – подошел Терадас, держа в руке меч.

– Там тропа, – сообщил Терадас. – И что-то вроде стоянки. Мы не первые спустились сюда.

Подошли Рулад и Мидик. Никто не сказал ни слова.

Потом Фир спросил:

– И давно там кто-то был, Терадас?

– Несколько дней назад.

– Бинадас и Трулл, ступайте с Терадасом на эту стоянку. Я останусь здесь с неокропленными.

Тропинка начиналась в двадцати шагах от расселины и петляла среди бесформенных колонн кристаллизованной соли. Вода мерно капала с тающего потолка. Терадас вел их вперед; еще через тридцать шагов тропинка закончилась на краю громадной куполообразной пещеры, где колонн не было.

В центре торчал низкий каменный жертвенник, окруженный подношениями – в основном ракушками, иногда попадались бивни с резьбой. Впрочем, Трулл бросил на жертвенник только один взгляд, потому что его внимание привлекла дальняя стена.

Отвесная ледяная стена шагов в сто в ширину – и в этой стене застыли бесчисленные звери, захваченные в момент панического бегства. Из стены торчали рога, головы и ноги, поднятые или вытянутые вперед. В замороженных глазах бледно отражался сине-зеленый свет. Сотни силуэтов уходили в толщу льда.

Ошеломленный зрелищем, Трулл, обойдя жертвенник, медленно приблизился, словно опасаясь, что в любой момент звери придут в движение и обрушат на путников бесчисленные копыта.

Подойдя, он рассмотрел под стеной тела зверей, которые вывалились из тающей стены и рухнули в липкие лужи.

Черные мушки тучей поднялись с гниющей плоти и ринулись к Труллу, словно стремясь защитить свой пир. Эдур остановился и махал руками, пока насекомые не вернулись к разлагающимся трупам. Животные – северные олени – бежали по снегу, лежавшему на морском дне плотным слоем высотой по колено. Трулл видел страх в их глазах – на расстоянии вытянутой руки за оленями в лед были вморожены голова и плечи громадного волка с серебристой шкурой и горящими глазами. Голова была поднята, зубы оскалены. Клыки с большой палец Трулла длиной блестели под оттянутыми губами.

Природная трагедия; жизнь не обращает внимания на катастрофу, которая уже обрушивается сзади – или сверху. Жестокая рука бога, столь же бесчувственного, как и сами животные.

Подошел Бинадас.

– Тут сработало заклинание, – сказал он.

Трулл кивнул.

– Бог.

– Возможно, хотя и не обязательно, брат. Некоторые силы достаточно только освободить. А дальше все катится по инерции.

– Обитель Льда, – сказал Трулл. – Как и описывают летери в своих мифах.

– Рука Наблюдающего, – сказал Бинадас, – который ждал, пока кончится война, чтобы выпустить эту силу.