Полночный час

И вот однажды я в очередной раз попала на сборище в сомнительной компании и напилась там так, что полностью отключилась. Пришла я в себя на заднем сиденье чьей-то машины и абсолютно не помнила, как там очутилась. Одежда моя была сорвана, и я догадалась, что кто-то занимался со мной сексом, пока я была в отключке. Я не помнила ничего – ни кто это был, ни сколько их было. Меня это встревожило настолько, что я стала воздерживаться от питья, но самое худшее еще ждало меня впереди. Оно обнаружилось не сразу – я была молода и глупа как пробка в те дни, и только через четыре месяца я поняла, что беременна.

Грейс сделала паузу, перевела дыхание.

– Разумеется, если б я догадалась раньше, то, вероятно, сделала бы аборт, но тогда уже было слишком поздно. Я до смерти испугалась. Я знала, что отец будет бить меня смертным боем. Он был высокоморален, мой папаша, в особенности в отношении меня. А мачеха позлорадствовала бы всласть. Как же, ее предсказание насчет того, чем я кончу, сбылось. Я не в силах была им признаться. На седьмом месяце беременности, когда скрывать это уже стало невозможно, я сбежала из дому. Это случилось за месяц до Рождества.

Она горько рассмеялась.

– Незачем говорить, как сурово обошлась со мной жизнь, едва я очутилась вне дома. У меня были лишь жалкие гроши, то, что я раньше успела скопить, – всего пара сотен долларов. И податься было некуда. К приятелям я обратиться не могла. Их родители в любом случае известили бы моих близких. Я бродила по улицам, глядела на праздничные огни и украшения и плакала, потому что близилось Рождество, а я была совсем одна. Я ночевала в самых дешевых мотелях и ела совсем мало, но все равно мне пришлось разменять последнюю двадцатку. Когда я уже дошла до последней черты и оставалось только сунуть голову в петлю, мне попалось на глаза объявление организации «Альтернатива абортам». Я позвонила туда, мне сказали, чтобы я приходила к ним. Я так и поступила, и они приютили меня, а когда пришло время, приняли роды.

Грейс проглотила комок в горле и продолжила совсем тихо:

– Ребенок родился, но я даже ни разу не взяла его на руки. Они его забрали сразу же. Я подписала кучу бумаг, и на этом все кончилось. Я только узнала, что это мальчик, и то случайно подслушав разговор медсестер.

Она замолчала, и Тони плотнее прижал ее к себе. Продолжить рассказ Грейс смогла лишь через некоторое время.

– Я вернулась домой, больше мне было некуда идти. Я вернулась домой, стерпела отцовские побои и попреки за то, что посмела сбежать и шлялась неизвестно где, и окончила школу – мне оставался лишь один семестр. Я уже не посещала никакие сборища, меня туда совсем не тянуло.

Я обратилась за кредитом на дальнейшую учебу, мне его предоставили, и я поступила в колледж. Я сосредоточилась на учебе и заработала стипендию. Я повстречала хорошего парня и на последнем курсе вышла за него замуж. Потом родилась Джессика. Когда я в первый раз взяла ее на руки, только тогда поняла, что я наделала. Я так любила Джессику, боготворила ее. Я и не предполагала, что смогу так любить своего ребенка. А ведь до Джессики у меня был еще сын. Ты, наверное, скажешь, что он абстракция, что он как бы и не существует. И ты будешь прав. Его появление на свет связано с таким ужасом, стыдом, болью, что я постаралась убрать этого ребенка из своей памяти. Но после рождения Джессики мне вдруг открылось, что же я натворила, бросив сына.

Грейс поежилась.

– Если б можно было прожить жизнь заново, я этого единственного своего поступка никогда бы не повторила – не избавилась бы от своего ребенка, как бы тяжко мне ни было.

Голос ее надломился, едва сдерживаемые рыдания мешали ей говорить.

– Грейс, – тихонько позвал Тони.

Она в ответ обвила руками его шею тонкими, бессильными в эти мгновения руками, так нуждаясь в его поддержке после того, как выдала ему свою постыдную тайну. Теперь он знает все самое плохое о ней, она эмоционально обнажилась перед ним и страшилась, что он найдет ее уродливой. Если Тони не захочет иметь с нею дела после ее признаний, она все поймет и не станет винить его за это.

Судьба разлучила его с любимой дочерью, а Грейс рассталась с сыном добровольно.

– Грейс, – повторил он и добился того, что она стала его слушать. – Не казни себя. Подумай лучше, что было бы, если б ты оставила сына при себе. Будь реалистичной. Куда бы ты пошла? Вернулась бы с ним домой?

– Нет, отец с мачехой не пустили бы меня даже на порог с незаконным ребенком.

– И тогда ты бы осталась одна на свете, с малышом на руках. Ведь так? Сама еще девчонка, без дома, без материальной поддержки, без аттестата об окончании школы. Куда бы ты дела сына? Пошла бы опять ночевать в дешевый мотель? Но ведь у тебя кончились деньги. Искала бы приют для бездомных? Возможно, ты добилась бы благотворительных подачек, хотя в таких фондах матери-одиночки не в чести. На хлеб ты, конечно, получила бы, и это самое большее.

Он пальцем дотронулся до ее подбородка, приподнял его вверх.

– Открой глаза, Грейс, и посмотри на меня.