Полночь! Нью-Йорк

Мальчик пожал плечами и молча удалился. Он всегда точно знал, когда стоило торговаться, а когда нет. Китти повернулась к родителям, не сводившим глаз с нее и двух рюкзаков с вещами: их дочь и внук возвращались в Нью-Йорк.

– Лео должен узнать правду. – Она продолжила разговор, начатый до выдворения Тима. – После случившегося вам придется признаться.

– Зачем? – спросил Рассел Ван Меегерен, бросив на дочь неприязненный взгляд. – Настоящая мать здесь: она его воспитала, а другая всего лишь произвела на свет.

– Предпочитаете, чтобы он все выяснил сам, или все-таки решитесь? Как он, по-вашему, отреагирует, когда узнает, что ему всю жизнь врали?

Она посмотрела на мать:

– Что думаешь, мама?

Эми Ван Меегерен побелела как мел:

– Ты хоть понимаешь, что это будет означать для меня после стольких лет, а, Китти?

– Понимаю… Но время пришло. Давно надо было облегчить душу. Он сейчас ворошит прошлое… И рано или поздно докопается до правды… Откройтесь Лео. Он поймет.

Родители упрямо молчали, и Китти пригрозила:

– Если не решитесь, придется мне.

Рассел испепелил дочь взглядом:

– Поступишь так – ответственность будет на тебе.

– И не рассчитывай, папа. Я пришлю Лео к вам. Он всех нас любит. Он простит. Во всяком случае, я на это надеюсь…

Тим сидел на верхней ступеньке и слушал разговор взрослых. Увидев поднимающуюся по лестнице мать, он спросил:

– Бабуля с дедулей сделали что-то плохое?

– Давно шпионишь? – грозным тоном спросила Китти.

– Ты не ответила: они поступили плохо? Это связано с Лео? Бабушка – не его настоящая мать, так? Тогда кто настоящая?

– Нет, Тим. Они ничего плохого не делали. Просто хотят защитить память старого друга. Дружба – очень важное дело.

– Я знаю, – серьезно ответил Тим. – Лео – мой лучший друг.

Облака затянули все небо, ветер задувал порывами, дождь в Боньё готов был пролиться на землю, когда такси из Авиньона въехало на каменистую дорогу. Здесь не было ни изгороди, ни ворот, только табличка, прибитая к сосне, с надписью «Лу Параис».

Проехав около километра, они увидели дом. Оливы и зеленые дубы, выкрученные, как языки огня, желтая мимоза, камни цвета охры на фоне хмурого неба словно бы сошли со страниц книги Жана Жионо[167]. Франсуаза Бальсан вышла на порог, услышав шум мотора. Поль-Анри расплачивался с таксистом под первые раскаты грома и завывание ветра, гнущего деревья к земле. Она улыбнулась, увидев, как крестный Лоррен нарядился для поездки на юг: костюм из небеленого льна, белая поплиновая рубашка, лаковые туфли, шейный платок и панама.

– Приношу свои извинения, – сказал он, борясь с мистралем за власть над шляпой. – Утром я сел в первый поезд, но между Лионом и Валансом на пути упало дерево. Результат – три часа опоздания. Ждать регионального экспресса до Кавайона я не стал и взял такси в Авиньон.

«Говорит, как Доде…»

– Меня не интересуют твои транспортные проблемы! – огрызнулась Франсуаза. – Немедленно объясни, что происходит и почему мне грозит опасность?

Злобное любопытство во взгляде дало Полю-Анри понять, что на сей раз он не отделается пустыми словами.

– В последний раз ты и твой компаньон были уклончивы, – продолжила мать Лоррен.

Ответа она не дождалась и отдала приказ:

– Говори немедленно!

Лоррен прочла сообщение от Поля-Анри:

Напиши, когда Димитри приземлится.

Лоррен собралась было ответить, но из суеверия решила дождаться встречи с братом. Страх разъедал душу. Нужно успокоиться, оба Поля видели, как он прошел паспортный контроль, ему ничего не грозит. Ей до смерти захотелось допросить обоих, но она удержалась: из просьбы Поля-Анри следует, что Димитри уже в самолете.

Лео говорил по телефону на другом конце лофта и выглядел встревоженным и усталым, а закончив, посмотрел на Лоррен, и она по глазам поняла, что он в недоумении.

– Звонила Китти. Сказала, чтобы я все бросил и поговорил с родителями. О моей матери. Она считает, что человек, которого мы ищем, может быть связан с ней…

Вид у Лео был потерянный, и Лоррен расстроилась:

– Что все это значит?! Чарторыйский говорит, что твоя мать была самой красивой женщиной Земли, а теперь это… Ты думаешь, что…

– Я не знаю, что думать! – Лео посмотрел на Гонзо. – Одолжишь мне свою тачку?

Тот указал на Лоррен и спросил:

– А мы поедем на лимузине за ее братом, так?

– Верно. Выведи собаку и вези Лоррен в аэропорт, а я отправляюсь в Таннерсвилл. Не отпускай ее от себя ни на шаг.

– Буду беречь, как гамбургер из «Бургер-Джойнта», – успокоил друга Гонзо.

Лицо Лео исказила гримаса боли.

– Что такое? – вскинулся Гонзо. – Что не так?

– Все так… Занимайтесь своими делами, иначе не успеете в аэропорт к прилету Димитри.

– Это наверняка был обычный грабитель, только и всего.

– Только и всего? В мой дом среди ночи влезает грабитель, я сплю на первом этаже, одна, беззащитная, и об этом ты смеешь говорить: «Только и всего»?

Поль-Анри Саломе поежился.

– Ты обязан был все рассказать! – кричала Франсуаза. – Лоррен – моя дочь, идиот, и она в опасности!