Полночь! Нью-Йорк

Лоррен в короткой джинсовой юбке, ребристых колготках, толстых шерстяных носках, бежевой водолазке, клетчатом пончо с бахромой и коричневых кожаных ботинках напоминала хиппушку конца шестидесятых. «Плевать на стиль! – думала она. – Зато тепло…»

– Ну и?..

– Вспомни, как он закрылся. Никогда не видел его таким… враждебным. Что-то происходит, вот только я не понимаю что…

– Думаешь, он может знать того, кто нам нужен? – удивилась она, но вопрос задала небрежным тоном, боясь обидеть Лео.

Тот покачал головой:

– Нет. С какой стати? А если бы знал, непременно рассказал бы, поверь. Он хороший человек и оказал бы нам любую помощь. Но есть кое-что еще…

– Согласна.

– Мы возвращаемся к тому же вопросу: может преступник действовать одновременно в Париже и Нью-Йорке?

– Это не один и тот же человек.

– Верно.

– Считаешь, моему брату грозит опасность?

– Пока сталкера не задержат, в опасности будут все.

Лоррен готова была удариться в панику.

– Твои два По́ля могут нанять телохранителей?

– Да. Во всяком случае, на какое-то время.

– Вели матери уехать из Парижа. Ей есть где укрыться?

– В Боньё – это в Любероне – у нас есть дом. Там живет семейная пара, сторожит. Они за матерью присмотрят.

– Прекрасно. Остается Димитри…

– Брат слишком большой гордец, – ответила Лоррен. – Он ни за что не станет прятаться.

В голосе Лоррен прозвучала тревога, Лео посмотрел на нее и хитро улыбнулся:

– Есть одно решение.

– Какое?

– Пусть летит в Нью-Йорк. Скажи, что тебе страшно, что ты просишь его защиты…

Она задумалась, улыбнулась и кивнула:

– Может сработать. У него разряд по… забыла, как называется это боевое искусство… Димитри обожает разыгрывать рыцаря и прилетит.

Сообщение пришло в тот самый момент, когда они наконец покинули леса и выезжали по автомагистрали штата Нью-Йорк у деревни Согертис.

У тебя все хорошо? Сьюзен сказала, что ты куда-то отлучилась.

Это был Поль-Анри. Она напечатала ответ.

В Нью-Йорке, в Нижнем Манхэттене, в штаб-квартире департамента полиции Нью-Йорка, детектив Доминик Финк разглядывал документ, лежавший перед ним среди груды бумаг, ноутбука, стаканчика горячего кофе, сэндвича с пастромой и капустным салатом на ржаном хлебе. Через окно своего кабинета он видел подъездной пандус Бруклинского моста. Напротив тянули головы вверх новые небоскребы. Будущие резиденции миллионеров с иронией взирали сверху вниз на здание департамента, отвечающего за дешевое городское жилье.

Финка нисколько не удивляло нелепое соседство. Некоторые профессии лишают человека всех иллюзий, и работа полицейского принадлежит к их числу.

С улицы доносился приглушенный вой сирен, кряканье клаксонов и рычание моторов. Финк любил этот фоновый шум, как автограф родного города, и с удовольствием открыл бы окно и послушал голос пробок и свист пурги над замерзшими улицами. Инспектор, в отличие от большинства людей, любил холодные белые зимы – они напоминали ему о детстве, прошедшем в жалкой квартирке на другом берегу реки.

Откусив от сэндвича, он задумался над смыслом того, что лежало перед ним. На вид – ничего подозрительного, и все же… Он запросил у судьи ордер на проверку телефонных звонков Сьюзен Данбар и Эда Констанцо. И ему повезло. Женщина больше тридцати раз звонила в декабре в Париж на один и тот же номер. Возможно, по работе, но почему ночью? Тот, кто отвечал Данбар, был не на работе, а дома.

Интересно…

Финк еще раз взглянул на имя абонента Сьюзен Данбар: Поль-Анри Саломе. Компаньон Лоррен Демарсан по DB&S. Полицейский мог бы, не боясь проиграть, поставить на то, что в случае смерти одного из трех компаньонов его доля отходит к двум остальным.

Финк был рыжим, как лис, и таким же хитрым, – во всяком случае, так ему нравилось думать. Он не представлял, как глубоко заблуждается.

Полночь в Париже, вечер того же дня.

Поль-Анри Саломе стоял на одной из передвижных лестниц в своей библиотеке и рассматривал первое издание «Госпожи Бовари», выпущенное в 1857 году, in duodecimo[162], в сафьяновом переплете на прочной веленевой бумаге. Редкое издание.

В соседней гостиной зазвонил телефон. Поль-Анри потуже затянул пояс халата из камчатого шелка и по восточному ковру босиком дошел до винтажного аппарата.

– Слушаю…

– It’s me…[163]

Короткая пауза.

– Это Сьюзен, – повторила женщина. – Боюсь, Лоррен что-то подозревает.

40

Чтобы ходить по Нью-Йорку,

вам необходим пистолет.

Кэт Стивенс, «New York Times»[164]

Следующим вечером Гонзо открыл картонные коробки из «Дома Пекинской утки», стоявшие в ряд на низком столе, и по лофту, как джинн из лампы, заструились ароматы азиатской кухни.

– Паровые фрикадельки, – начал перечислять Гонзо, – весенние рулетики, свинина в кисло-сладком соусе, креветки, жаренные в масле с имбирем и шалотом, морские гребешки и кальмары фри…

Он раздал палочки и бумажные салфетки, но Лео сходил на кухню за приборами.

– Еретик… – прокомментировал Гонзо.