Полночь! Нью-Йорк

– Сьюзен Данбар использовала кредитку на Коламбус-сёркл, в четырехстах метрах от Аукционного дома Laurie’s за тридцать минут до того, как ты оттуда вышла, – выложил Лео.

– Откуда у тебя эта информация? – изумилась Лоррен.

– От одного из моих… контактов. Есть кое-что еще. Сьюзен было двадцать четыре, когда убили твоего отца. Знаешь, что самое забавное? Она изучала изящные искусства и была вхожа в узкий круг нью-йоркской художественной богемы.

Лео положил телефон на низкий столик, и Гонзо с Лоррен увидели на экране молодую Сьюзен Данбар на вечеринке. Очень красивую, похожую на Дебби Харри[133], одетую экстравагантно, как вокалистка Blondie, со стаканом в руке. Она разговаривала с самим Китом Харингом[134]. На заднем плане были еще люди, в том числе женщина в кожаной куртке с заклепками и темных очках – или, возможно, Лу Рид[135].

– Она именно тогда почти наверняка познакомилась с твоим отцом. Нью-йоркская богема – одна большая деревня. Все друг друга знают, а она, судя по этому снимку, была очень даже вхожа на сейшены.

– Мама называет моего отца великим соблазнителем, – сказала Лоррен. – Он прожигал жизнь, везде бывал, употреблял всякие наркотики. И трахался… Как кролик. Безостановочно. Если верить маме, «член у него был как у жеребца, а либидо – как у племенного скакуна перед случкой».

Гонзо расхохотался.

– Через год после смерти твоего отца Сьюзен Данбар провела некоторое время – недолго – в Психиатрическом центре Кингсборо, где ей диагностировали шизофрению. Она тогда принимала много наркотиков, – продолжил Лео.

– Ты чертовски хорошо осведомлен, не взять ли мне тебя в рекрутеры? – поддела его Лоррен, хотя ей было не до шуток. – Допустим, Сьюзен знала моего отца и между ними произошло что-то нехорошее. Как это связано со мной? Зачем ей вредить мне через столько лет? Я тогда была ребенком. Кстати, а на Констанцо твой «контакт» что-нибудь нарыл?

Лео сдвинул брови.

– Не понимаю, как вы нанимаете служащих, – укоризненно произнес он. – Может, в рекламной среде так принято, но… Короче говоря, Эд – кокаинист. Он тратит все свои деньги на порошок и эскортниц.

– Констанцо сейчас тридцать девять, значит ему было одиннадцать в момент смерти моего отца, он не мог быть убийцей. Никак не мог! – с железной уверенностью в голосе заявила Лоррен.

Лео сидел на краю кресла, поставив локти на колени, и не отрываясь смотрел на нее.

– В таком случае начнем с Данбар. – Он просмотрел свои заметки в телефоне. – Дамочка живет в Бруклине, на Кэрролл-стрит, восемьсот сорок пять. Как выгнать пчел из улья? – спросил он у Гонзо.

– Пустить дым, – ответил тот.

– Сыграешь карманника?

Гонзо кивнул, улыбнулся Лоррен и пожаловался:

– Я веду праведную жизнь уже пятнадцать лет, а этот гринго искушает меня… Пользуется тем, что я на все готов ради него…

– Вы меня пугаете, детки, – откликнулась она. – Что это за история с карманными кражами?

В молодости, до армии, Гонзо жил в Испанском Гарлеме и ловко подрезал бумажники у прохожих на улице. На флоте, в спецотряде, прежние умения очень ему пригодились.

– Расслабься, – велел Лео Лоррен. – Позвони Сьюзен и пригласи ее пообедать, поняла?

– Прямо сейчас?

– Да.

34

На улицах Нью-Йорка
ты не замечаешь зла.

Эллиотт Мёрфи, «The Streets of New York»[136]

В Парк-Слоуп, один из самых богатых кварталов Западного Бруклина, они приехали около полудня, потратили некоторое время на парковку лимузина и дошли до самой шикарной, тихой и тенистой части Кэрролл-стрит, поблизости от Проспект-парка и Гранд-Арми-плаза.

Викторианские дома тесно прижимались друг к другу, перед каждым крыльцом лежал снег, смешанный с сухими осенними листьями. У этого квартала имелся «класс»: хороших школ, ресторанов, дорогих магазинчиков, рынков, биомагазинов эко-товаров, открытых зеленых пространств и маршрутов общественного транспорта здесь было больше, чем в любом другом районе города.

Сьюзен Данбар вышла из дома № 845 ровно в 12:30 и сбежала по ступеням, в буквальном смысле слова налетев на Лео, который топтался на тротуаре с развернутым планом города в руках.

– Эй, вы! – воскликнула она. – Повнимательнее!

Лео одарил женщину самой обаятельной из своих улыбок и заговорил с аристократическим бостонским акцентом, кидая на нее взгляды, по жгучести превосходящие солнце Новой Мексики.

– Мне искренне жаль, но я, кажется, потерялся. Монтгомери-плейс находится поблизости? Там продается угловой дом, городское поместье, но я его не вижу. Какой квартал! Выглядит великолепно…

– Это улица рядом с нашей, – ответила внезапно смягчившаяся Сьюзен. Гонзо в это время неслышно подбирался к «клиентке» со спины. – Думаете поселиться у нас?

– Именно так. Я только что приехал из Бостона. По работе…

Лео протянул руку, представился:

– Марк Рубенс.

– Сьюзен Данбар, рада знакомству, Марк, но теперь мне пора, я опаздываю…

– Как и все в наши дни. Встретимся в местном магазинчике! – Лео улыбнулся на все тридцать два зуба.

Сьюзен махнула рукой и быстрым шагом пошла по тротуару.