Полюби меня такой

В киске можно сорваться в звериный темп, сто я и делаю, не жалея сил. Марина к финалу приходит первая, судорожно ловя воздух и сокращаясь под моими ударными толчками. Вытаскиваю член, разворачиваю её за волосы головой к себе и требовательно надавливаю мокрой головкой на губы. Да. Моя девочка знает, как я люблю. Вытягивает шею, упрощая доступ головки к горлу, задерживает дыхание при жёстких движениях во рту, подёргивает языком, вылизывая уздечку. Всегда берегу её не входя полностью, но сейчас не могу сдержаться. Хватаю затылок, натягивая рот до конца, упирая носом в пах, задерживаясь на пару секунд. Отстранившись, вижу слёзы в уголках глаз, но язык продолжает играть с уздечкой. Несколько движений до горла и снова надавливаю на затылок, спуская сперму по гортани. Держу член во рту, пока вся жидкость не слизана и взгляд не переходит в осмысленный. Поднимаю любимую с коленей и присасываюсь к губам. Ну и что, что там минуту назад был мой член, плюющийся спермой? Готов вылезать каждую щёлочку, складочку, каждый миллиметр кожи, даже если это всё в моей сперме. Я люблю её больше жизни, и всё что на ней я тоже люблю.

Марина

Последние два дня о проблемах думать некогда, да и вспоминать о них тоже. Суета затянула всех. Такое ощущение, что празднуем коронацию, а не день рождения Лёшки. Украшения, костюмы, которые припёр Ларри, репетиция весёлых сценок, на которых тоже настоял Ларри. Неугомонный мужик! Кажется, он такой мягкий, добрый, весельчак одним словом, душа компании. Но это обман. Сотрудники боятся его больше, чем Максима. От холодного, зелёного, сканирующего взгляда не убежишь. Поначалу и я его побаивалась, но для нас он весельчак и душа компании. Мама часто ворчит, когда Лар приходит с серьёзными проблемами к бате, но ворчит любя, по-доброму, больше из-за того, что он пришёл по делам, а не просто так к крестнице. Прикипела она к нему после аварии. Только он поддерживал её, когда все врачи отрицательно мотали головой и говорили, что ходить Макс не будет. Только он верил, как и мама, что Макс встанет и будет танцевать. Именно он возил маму в клинику во время беременности, пока муж учился заново ходить. Он стал неотъемлемой частью нашей семьи. И именно поэтому мы в костюмах корчим рожи и репетируем сценки, придуманные им.

И вот наступает день, к которому мы готовились столько дней. Я нервничаю по двум причинам. Первая — отец, который придёт с женщиной, к которой он ушёл от мамы. Я не видела его год. Он позвонил один раз, когда родился Алёша, поздравил, наплёл про нескончаемые командировки и испарился. Знаю я все его командировки. Надеюсь он не ездит туда от новой жены? Вторая причина — бывший муж и его родители. После телефонного разговора, когда он рыдал в трубку, умолял простить и не забирать сына, клял проклятую водку, снёсшую мозг и заставившую поднять на меня руку, я успокоились и сменила гнев на милость. Просила только не надоедать своим присутствием и видеться с сыном не чаще больших праздников. На себя взяла обязанность каждую неделю отправлять фото Лёшки и отписывать короткие сообщения. Я не знаю, как вести себя с этими отростками цивилизации. Родителей Андрея я не перевариваю давно, как только его мамаша показала свои клыки. Но ради Лёшки мы готовы проглотить обиду и сесть с ними за один стол.

Переодевшись в костюм пиратки, иду в детскую, где мои мужчины также надевают костюмы грозных покорителей морей. Джейк в бриджах, обтянувших бёдра и ягодицы — это сила, помноженная заправленной рубахой, расстёгнутой до пупа. Сын в широких штанах, белой рубашке и кожаной жилетке напоминает больше маленького скорохода, а не главаря пиратской шайки.

— Главное не возбуждайся, — подхожу к Джейку, повиливая задом. — Спрятать негде.

— Придётся взять мамочку капитана в плен и приклеить к себе намертво, — смеётся, прижимая к себе спиной.

— Пошли, плохой мальчик. Нас уже ждут.

Квартира Орловых погрязла в голубых и белых шарах, летающих под потолком, искусственных водорослях, оплетающих все поверхности, а диванную зону сменила палуба покорёженного корабля. Мои глаза вылезли из орбит. Представляю, как они вылезли у всех пришедших. Довольный писк карапуза приводит меня в состояние говори — ходи.

Подходит отец с накачанной силиконом и напомаженной кралей.

— Знакомься дочь, Алевтина, — краля жеманно улыбается и переводит похотливый взгляд на моего самца. Конечно папа ни в грамм не идёт в сравнение с моим двухметровым, накаченным красавцем в бриджах, обтягивающих тугой круп и не хилое хозяйство.

— Очень приятно, Алевтина, — пытаюсь оторвать её вороватые глазки от своего сокровища. — Как вам погода? Атмосфера праздника?

Она непонимающе хлопает глазками, цепляясь сильнее за локоть отца.

— Это Джейк, сын Макса — наклоняю голову ему на плечо. — Мы собираемся пожениться.

Шах и мат! Рыжая стерва! Это мой самец! Мой мускулистый, поджарый зад! И моё нехилое хозяйство, утянутое лосинами!