Полюби меня такой

— Давай сначала распишемся, а потом будем делать, — мягко закрывает вопрос.

За несколько часов желание въелось в подкорку. Наверное, я пытаюсь её привязать, а общий ребёнок станет той самой верёвкой.

Глава 13

Марина

С того вечера к разговору о ребёнке мы больше не возвращались, но намёки подкидывались постоянно. Желание Джейка застигло меня врасплох. Я уже родила слишком быстро, не узнав мужчину. Результат оказался слишком плачевным, а последствия будут бить ещё не один год. Как донести свои мысли до него, чтобы не обидеть, чтобы понял меня и дал время.

С мамой эту тему не обсуждала, да и не до нас ей сейчас, у них цветочно-конфетный период. Дорвались наконец после родов. Макс вторую неделю забивает на работу, Алька за вознаграждение гуляет после школы с Диной, я взяла на себя готовку. Если бы не Дина, они-бы забурили в какой-нибудь отель на неделю. Я их не осуждаю. Сама теку как кошка, находясь рядом с любимым.

Сегодня везём детей в поликлинику на плановый осмотр. Джейк на работе, а Макс навязывается с нами. Выйдя из подъезда, мы с Лёшкой и мамой направляемся к машине, смеясь как Макс упадёт в обморок, держа Дину на руках, пока у неё будут брать кровь. Сам папаша застрял в квартире с Ди, ища потерянную за завтраком соску.

Гена выходит из машины открыть нам дверь и всё вокруг замечательно. Солнце рассекает тяжёлое небо, температура плюс пять, мамина сияющая улыбка, но в душе что-то скребёт. Что-то непонятное, тяжёлое.

Выстрел разрывает тишину, боль пронизывает плечо, кто-то сбивает меня с ног. Ещё один выстрел. Тяжесть, придавившая к земле, визг Лёшки, крик Макса. Всё смешалось. Мама, лежащая на мне без сознания, Макс, поднимающий её с меня, Гена, держащий на руках детей и кровь! Много крови расползается по моей куртке! Неимоверно дёргает от ранения плечо, но мозг пытается уловить что-то важное! Кровь на мне везде, её слишком много! Поднимаю глаза на Макса, вижу перекошенное от ужаса лицо, слёзы, чудовищный взгляд и понимаю, что упустила! Кровь не моя!

— Мама! Мама! Мамочка! — перекатываюсь к ней, не обращая внимания на боль.

Плечо не больно! Больно в груди! В горле! Мама не реагирует! Белое лицо с посиневшими губами, огромное пятно, расползающееся на её груди! Мне кажется она не дышит! Проваливаюсь куда-то в клейкую серость! Сквозь туман, заползающий в нос, рот, слышу сирену скорой и отключаюсь.

Прихожу в сознание под какой-то писк, ощупываю себя в надежде, что это был очередной сон. Но тупая боль в плече выбивает воздух. Не сон!

— Мама! Мамочка! — пытаюсь кричать, но только хрип царапает по ушам.

— Мариш! Любимая! — Джейк срывается со стула, подскакивая к кровати, хватает за руку. — Всё хорошо, Мариш! Я здесь! Тебе надо отдохнуть, поспать! Тебе нельзя нервничать!

В палату влетает доктор, проверяет показатели, кивает головой и вводит лекарство в капельницу.

— Джейк! Что с мамой? Джейк… — борясь со сном, пытаюсь выяснить самое важное, и снова густой туман. И где-то там анализирую его слова о том, что мне нельзя нервничать. Мне нельзя знать, что с мамой.

Джейк

Такого не ожидал никто. Ни наездов от конкурентов, ни претензии от партнёров, ничего, что могло спровоцировать стрельбу. А самое главное покушались не на отца, пытались застрелить Марину. Мы с безопасниками пол часа просматривали записи с камеры и сделали выводы, что Дарья закрыла собой дочь с внуком. Только благодаря ей Рина отделалась ранением в плечо.

Ларри взял все бытовые проблемы на себя. Вадима с охраной перевезли к нам, Альку забрали из школы, к детям приехали Маша с Тимуром и Вера Павловна. Всех посадили под домашний арест, расставив охрану везде, куда смогли впихнуть. Дмитрий поднял связи и перекапывает весь город и области в поисках стрелка.

Врач сразу успокоил, что Рина в безопасности, но лучше не подвергать волнению пару дней. Обколов снотворным, её оставляют в палате. Я тоже остаюсь рядом с ней.

К отцу не имеет смысла идти. Он не в себе, и вытащить из этого состояния его сейчас невозможно. От Дарьи отца не смогли отодрать даже в операционной. Он всё время держит её за руку и что-то не прекращая шепчет. Дарье повезло меньше, чем Рине. Да вообще не повезло! Пуля прошла в миллиметре от сердца, что дало слабую надежду на спасение. Но ослабленный беременностью и родами организм и большая потеря крови эту надежду делают совсем прозрачной. За шесть часов сердце запускали уже дважды, и каждый раз отец ревёт как раненый зверь. Мне страшно думать, что будет с ним, если Даша умрёт.

Очнувшись Рина зовёт маму, а я боюсь стать тем, кто скажет правду. Положение спасает врач, вколов новую порция снотворного. Но вечно держать её спящей не выйдет. В следующий раз отвертеться не получится.

Выхожу из палаты, направляясь в реанимацию. Отец, как умалишённый бубнит, уткнувшись лбом в руку жены.

— Даш… милая… Я знаю, ты меня слышишь, — шепчет, зарываясь лицом. — Ты должна, Даш… Ты не можешь уйти… Я не смогу без тебя… Даш, милая…