Поляков

Никто не знал тогда, сколько препятствий нужно преодолеть, чтобы получить хоть какой-нибудь результат, как придётся резать по живому, ломать стереотипы, выбивать из-под ног советского человека почву, заложенную десятилетиями господства прежней идеологии. Никто не знал, и никто не был готов к этому. Старые представления, старые идеологические клише, старые управленческие структуры были ещё очень сильны, а люди, бывшие плотью этих управленческих структур, ещё относительно молоды. Они хотели, чтобы жизнь текла по-прежнему, чтобы всё было по-прежнему, только чуть лучше. И тогда казалось ещё, что можно заменить часть механизма, не затрагивая целого.

В сентябре 1965 года, через год после отставки Хрущёва, Косыгин на пленуме ЦК заявил о необходимости восстановления единства централизованного народно-хозяйственного управления, разрушенного совнархозами. Министерства были восстановлены, но централизация должна была, по мысли Косыгина, сопровождаться расширением оперативно-хозяйственной деятельности предприятий. Косыгин считал, что Госплан должен лишь определять общие направления экономического развития, вопросы же повышения производительности и оплаты труда, совершенствования технической базы, фондов, развития социальной сферы и проч, и проч, следует передать самим предприятиям. Главным показателем отчётности должен был стать объём реализованной продукции, то есть, по идее, производство ставилось в зависимость от потребителя. Так в советскую экономику тихой сапой прокрался принцип «спрос рождает предложение», принцип, на котором развитие экономики базировалось раньше только в одном случае — если спрос был спросом государства, а не населения. Что же до работников, то их предполагалось поощрять различными видами премий, в том числе пресловутой «тринадцатой зарплатой», выплачивавшейся под Новый год, на которую советские трудящиеся, чей кошелёк всегда был слишком тощ, возлагали отныне все надежды. История с премиями, впрочем, была сложная, но об этом в другой раз.

Такова была идеальная картина будущего, нарисованная Косыгиным, и он начал предпринимать последовательные шаги к её реализации. «По свойствам характера и в силу умения приспосабливаться к ситуации, Косыгин жёстко не настаивал на своих взглядах, хотя достаточно последовательно проводил кадровую политику, добиваясь назначения на хозяйственные посты таких людей, отличительными чертами которых были хорошее знание производства, широта мышления, умение разбираться во всех административно-бюрократических премудростях, свойственных планово-директивной системе, способных успешно продвигать интересы своих ведомств или предприятий. К таким принадлежал ряд руководителей и, в частности, А. М. Тарасов — министр автомобильной отрасли, Минавтопрома, его заместители, среди которых выделялся В. Н. Поляков, некоторые другие главы министерств и ведомств, отдельные директора предприятий»^{57}.

Итак, в 1965 году была изменена структура органов управления, произошёл отход от их территориального принципа, созданы три десятка общесоюзных министерств, одиннадцать союзно-республиканских министерств. С первого квартала 1966 года, следующего за тем самым пленумом, что призвал к реформе, на новую систему работы перешло 43 предприятия; со второго — еще 200, в том числе 180 союзного и союзно-республиканского подчинения и 20 — республиканского. Переводили прежде всего те предприятия, где был более высок уровень рентабельности, поэтому реформа начиналась в лёгкой и пищевой промышленности^{58}.

В этой обстановке и делал Виктор Поляков с товарищами свой принципиально новый для СССР автомобиль — новый не только конструктивно, но и идеологически.

«Суть экономической реформы, — пишет современный исследователь косыгинских реформ М. В. Славкина, — сводилась к внедрению элементов рыночных регуляторов (прежде всего таких, как прибыль и рентабельность) в нерыночную планово-распорядительную среду». На основании проведённых подсчётов М. В. Славкина утверждает, что «с 1964 по 1980 год средний показатель заработной платы населения вырос почти в 2,5 раза — реальная зарплата в 1980 году составляла 232,7 рубля, тогда как при сохранении дореформенной тенденции она равнялась бы 166,3 рубля. Что же до розничного товарооборота, то темпы его роста в 1960–1964 годах были низки, в 1965–1981 годах кривая поползла вверх, с 1981 года вновь начался спад. Вот этот среднегодовой прирост розничного товарооборота объёмом в 11,2 миллиарда рублей, продержавшийся, увы, всего лишь до начала восьмидесятых, это и был реальный результат косыгинских реформ»^{59}.

Кратковременный, малый — но всё же результат. Именно эти деньги и будут оттягивать на себя новые автомобили, и одновременно именно народный автомобиль будет символом «растущего благосостояния советского народа».

Но прежде мы расскажем о запутанных коридорах здания на московской улице Кузнецкий Мост, перед которым стоит странный памятник дипломату Воровскому и в котором Виктор Николаевич Поляков провёл много лет своей жизни.