Поляков

После политической склоки конца пятидесятых годов, когда Хрущёв планомерно избавился от всех своих политических соперников или просто равновеликих инициативных фигур — от Булганина до Жукова, когда родилось знаменитое «и примкнувший к ним Шепилов», Косыгин уцелел и даже вырос в чинах.

В 1960 году он стал первым заместителем главы советского правительства, то есть самого Хрущёва, и членом Президиума ЦК (это уже после смещения Хрущёва вернутся старые названия высших органов власти). И именно в этот момент к Косыгину можно полноправно применить термин «технократ» — мемуаристы неоднократно подчёркивают собственные слова Косыгина, что он — «главный инженер страны».

Историк АВТОВАЗа Александр Степанов пишет: «Их очень многое, даже чисто внешне, роднит. Поражает явная схожесть портретных характеристик генерального директора автозавода, которые мы многократно встречаем в книге А. А. Шаврина (имеется в виду книга «В. Н. Поляков глазами современников». — В. Б.), и премьера правительства, которую дал его непосредственный подчинённый: «Косыгин не выделялся среди окружающих: худощавый, высокий, со спокойным взглядом внимательных глаз; некоторая суховатость, сдержанность; он никогда не грубил, не кричал, не стучал кулаком по столу, разговаривал ровно, очень редко смеялся. Всё это не мешало ему прерывать отдельных «ораторов», которые, излагая простой вопрос, начинали произносить длинную речь; умел… радоваться шутке, был добрым и честным человеком…».

И ещё одна зарисовка к личности председателя правительства СССР, опубликованная в американском журнале «Ньюсуик» в 1964 году как реакция на назначение А. Н. Косыгина вторым лицом государства и полностью проецирующаяся на личность Виктора Полякова: «Человек такого типа мог бы возглавить крупную корпорацию вроде «Форда»… но не кажется способным руководить политической партией… Косыгин поднялся наверх главным образом благодаря своей абсолютной преданности любому делу, которым он занимался, начиная с работы на ленинградской текстильной фабрике… Пристрастие Косыгина к логике будет полезно для русской экономики, да и во многих других областях оно окажется новшеством…»

Бывший кремлёвский врач Е. И. Чазов писал о Косыгине: «Он был немногословен, его эрудиция позволяла ему быстро ориентироваться в ситуациях; порой он бывал резок, но всегда в пределах определённых рамок корректности… был сдержан, иногда резок в высказываниях, но весьма прост и не любил словопрений, восхвалений и подхалимства». По мнению Александра Степанова, многие узнают в этом портрете именно Виктора Полякова^{54}.

Дело, конечно, не только во внешнем сходстве и сходстве привычек, эти люди, как говорится, «комплиментарные друг другу», оказались в нужное время в нужном месте. И — вместе.

После октябрьских событий 1964 года, когда Хрущёв, хоть и вынужденно, бескровно ушёл в отставку, Косыгин стал советским аналогом премьер-министра, то есть предсовмина, как говорили и даже писали в некоторых бумагах, сокращая эту должность для быстроты. Именно с него начинается новое значение этого поста в советской табели о рангах — значение исключительно хозяйственное, лишённое политических амбиций и возможности жёсткого подчинения себе силовых ведомств. Хотя в 1966 году советский премьер и разводил на переговорах в Ташкенте две поссорившиеся страны — Пакистан и Индию (события, получившие широкое отражение в городском фольклоре, так называемый «индо-пакистанский инцидент»), но Косыгин не лез в международные дела, как не лез и руководить тогдашними силовиками. Даже Комитет государственной безопасности, что имел формальную приставку в названии «при Совете министров СССР», был вотчиной политического руководства, а отнюдь не государственного (то есть хозяйственного).

Именно попытка реформирования экономики стала главным делом Косыгина, точно так же, как создание советского народного автомобиля стало главным делом Виктора Полякова, несмотря на все последующие регалии и звания основателя АВТОВАЗа.

Рождение массового легкового автомобиля произошло именно в результате косыгинских реформ и в русле их осуществления. «Ещё при Хрущёве, — пишет А. К. Соколов, — среди экономистов стали возникать идеи о необходимости в рамках советского планирования преобразовать советскую экономику на базе углубления хозрасчёта, рыночных отношений, однако особой поддержки они не получали, оставаясь на уровне академических разработок»^{55}.

Тут имеется в виду вот что: как только умер Сталин и загадочные планы Берии рассеялись как дым (по слухам, именно он хотел некоторым образом либерализовать экономику), появились идеи об увеличении производства товаров народного потребления. То есть идея заключалась, с одной стороны, в восстановлении баланса между группой «А» (производство средств производства) и группой «Б» (производство прежде всего товаров широкого потребления) и, с другой стороны, в стимуляции самих производителей.