Читаем Поляков полностью

Философ и писатель Александр Зиновьев, лишённый в своё время советского гражданства, человек в оценках резкий и характера тяжёлого, так писал об этом времени: «Уже при жизни Ленина коммунистический социальный строй стал обнаруживать свои врождённые пороки. Последние статьи и письма Ленина свидетельствуют о том, что он был близок к состоянию паники по этому поводу. Но он никак не мог допустить даже малейшего подозрения насчёт того, что новорождённое коммунистическое общество является не столь уж совершенным, каким оно представлялось в прекраснодушных мечтаниях идеологов… Хрущёв и его либеральные помощники официально признали и без того очевидные недостатки советского общества и приняли решение осуществить перестройку всех аспектов жизни страны, более чем на четверть века предвосхитив горбачёвское «новаторство». Решили усовершенствовать работу предприятий, начав переводить многие из них на те самые «самофинансируемость» и «самоокупаемость», о которых потом на весь мир трубили горбачёвцы как об открытии в советской экономике. В результате число нерентабельных предприятий возросло и о лозунге «самоокупаемости» забыли. Тогда употребляли словечко «хозрасчёт», являющееся сокращением для столь же бессмысленного выражения «хозяйственный расчёт». Усовершенствовали работу системы управления. Ввели некие «совнархозы» («советы народного хозяйства»), в результате чего бюрократический аппарат увеличился. Потом их ликвидировали, и бюрократический аппарат увеличился ещё более. Делили, объединяли, перекомбинировали и переименовывали министерства, комитеты, управления, тресты и т. п. А число бюрократов росло и росло. В те годы советские люди шутили: принято решение разделить министерство железнодорожного транспорта на министерство «туда» и министерство «обратно»{48}.

В такой обстановке и приходилось работать Виктору Николаевичу Полякову, бесконечно увязывая разнородные по подчинению промышленные организации, заводы, фабрики — предприятия разного профиля, но сконцентрированные вокруг столичного мегаполиса.

Один из очевидцев работы Виктора Полякова в Московском совнархозе, А. В. Мизиано[3], рассказал о своих тогдашних впечатлениях от первой встречи с Поляковым. Мизиано окончил Московский станкоинструментальный институт и поступил в СКБ-6, то есть Специальное конструкторское бюро, занимавшееся проектированием автоматических линий и спецстанков. Так вышло, что эти специализированные станки были предназначены для изготовления деталей типа «тел вращения» в основном для нужд автомобильной промышленности. Мизиано участвовал в ряде проектов крупных производственных комплексов для производства подшипников.

Потом он встретится с Поляковым не раз, но вот тогда, в начале шестидесятых, он был занят на монтаже и отладке нового автоматического цеха на Первом ГПЗ — подшипниковом заводе — и там впервые увидел Полякова, который курировал этот проект.

Вообще в Московском совнархозе Виктор Поляков занимался всей промышленностью, что не входила в военную номенклатуру. Мизиано, когда зашёл разговор о Полякове, насторожился и быстро произнёс: «Сразу должен сказать, что к этой личности я отношусь с большим уважением и всё, что я буду говорить, будет сказано в превосходных тонах…»

Появление такого человека, как Виктор Николаевич Поляков, в совнархозе было оправданным: директор такого крупного завода, каким был «Москвич», всегда переходит на работу с повышением, обычно в ранг заместителя министра, таким постом в то время был как раз пост зампреда регионального совнархоза. Поэтому директор крупного завода не пошёл бы на должность начальника отдела, это было невозможно по тогдашней иерархии. В этом и заключается суть номенклатуры ЦК КПСС.

Поляков сразу выстроил работу так, что у него на оперативках постоянно присутствовали начальники производств заводов — он говорил с ними напрямую. С ними, а не с другими начальниками, не с директорами и их заместителями.

«В тот период я работал на отладке автоматической линии, — рассказывал Мизиано. — Прямо рядом с АЗЛК, где справа идёт долгая глухая кирпичная стена — сначала стена шинного завода, потом АЗЛК, а напротив него был построен цех, где я работал в благословенном 1963 году.

И вот к нам по субботам приезжал зампред совнархоза Поляков, чтобы посмотреть, как идут дела. Дело в том, что этот цех был ориентирован на массовое автомобильное производство и должен был выпускать конические автомобильные подшипники — вот Виктор Николаевич Поляков по субботам и проводил там оперативки».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии