Поляков

В этом году Поляков женился во второй раз. Это случилось стремительно. Татьяна Данилова, ставшая Даниловой-Поляковой, преподавала географию в школе, что само по себе является профессией творческой. Играла в народном театре, увлекалась музыкой, исполняла романсы и оперные арии.

В одном из интервью она говорила, что их встреча была скорее случайностью. И тут же оговорилась: нет, не случайность.

— Может, это судьба карты наших жизней раскинула так, что всё сошлось. У меня была знакомая, которая сознательно повела меня в их дом — она была близкой подругой его мамы. Там мы и встретились, и эта встреча мне до сих пор инкриминируется как налёт на него, попытка «угнести» его свободу.

Они сразу же, как она говорила, «поцапались»: «Во всяком случае, у меня не возникло чувства, что он очень такой покладистый. А заспорили мы из-за выставки, которая проходила тогда в Сокольниках, очень интересная — человек от рождения до гробовой доски…»

Начало отношений строится по законам драматургии — в прямом и переносном смысле. В пьесе Погодина «Мой друг» герой в какой-то момент восклицает: «Идёмте с вами в кино, в лес, на Оку… Я хочу смотреть на звёзды, гладить руку женщины, молчать… Чего вы смотрите, точно я очумел? Кто имеет право делать из меня чумного, если я хочу того, чего хотят все здоровые люди? Гай — ответственный работник? Гай не может пойти к Ксении Ионовне и целоваться. А конторщик Тишкин может?.. Возражаете? Говорите, что я использую служебное положение, что я вас унижаю, что я развратен?.. Мне неудобно, невозможно, стыдно! Что обо мне скажут?.. Ах-ах!..

Что, если ты коммунист, сиди в келье авто?»…

Прошло несколько дней, и Татьяна Николаевна услышала стук в дверь с чёрного хода. На пороге стоял директор завода «Москвич» собственной персоной — в длинном кожаном пальто по стилю руководящих работников тех лет. И вот солидный человек сунул ей в руки конверт и быстро спустился по лестнице. Эхо шагов стихло.

«Постойте же!..» — осталось без ответа.

В конверте, который вручил Поляков, были билеты на спектакль «Ученик дьявола» в Художественный театр. Так под ироническую историю из американской жизни времён войны за независимость упрочилось их знакомство. Слова, написанные британским остроумцем Бернардом Шоу, в сочетании с настойчивостью руководителя московского завода произвели необходимый эффект.

После этого Поляков присылал билеты каждую неделю, перебирая репертуар московских драматических театров. Он провожал её пешком домой, стучали каблуки по московским улицам — неспешно, всё же это не комсомольская любовь двадцатых. Эта жизнь для человека производства, даже ток крови которого подчинён дисциплине, была необычна.

Скоро длинного перехода по московским улицам стало не хватать — они начали осваивать столичные рестораны. Как-то оказались в Химках, далёком от Москвы районе. Это сейчас он кажется рядом, а тогда действительно другой, дальний город.

Крахмальная скатерть была вовсе не похожа на домашнюю, и посреди богато накрытого стола возвышалась по тогдашним правилам ваза, полная фруктов. Они оба так и не решились к ним притронуться — виноград и персики остались в своём стеклянном заточении.

Это было недозволенным развлечением советского человека, символом роскоши. Конечно, настоящего советского человека, для которого скромность была одним из необходимых качеств — качеств настоящей номенклатуры.

Отношения складывались медленно, будто долгосрочная программа. Он выяснял биографию женщины, с которой ему предстояло прожить всю оставшуюся жизнь, вникал в детали, всё было важно, прошлое и настоящее.

Жизнь была непроста: у Полякова было двое детей от первого брака, у его будущей жены — сын. Семья директора завода «Москвич» по-прежнему жила в гигантской коммунальной квартире на Арбате.

Они не афишировали свои отношения. Татьяна Данилова-Полякова, как и мать Виктора Николаевича, тоже педагог (это подчёркивало некоторую общность жизненных принципов), очень хорошо помнила эту сцену ухода близкого человека: «Когда ему говорят «умерла», он: «Быстрее вызывайте «Скорую». Да какую тут «Скорую», если человек уже не дышит»…

Только спустя несколько месяцев, в отпуск, они поплыли на теплоходе по Волге. Медленно идёт корабль по реке, и Поляков, когда выходит на палубу, ещё не знает, что это не просто свадебное (или — предсвадебное) путешествие, а ещё и лёгкий намёк судьбы. Перед ним плывут волжские берега, вот они миновали Куйбышев… Именно сюда судьба приведёт его через несколько лет.

Вернувшись, они отправились в загс. Событие было лишено пафоса — даже по советским меркам. В нём отсутствовала не только современная мода — с бросанием букета, поездкой на близлежащее памятное место или к какому-нибудь монументу. Это было время борьбы с использованием персонального транспорта для личных нужд — вернее, время одной из хрущёвских кампаний по борьбе с излишествами. Поэтому директорский автомобиль остался у подъезда завода.