Полет ворона

Дамиен вытащил нечто, похожее на кочергу, из вазы у камина, но на конце было три зубца из металла, а не крюк. Он взял один из толстых кусков хлеба, надел его на зубцы и поднес кочергу к огню.

— Ты печешь хлеб? — спросила Селена.

— Поджариваю его. Снежным утром мама звала меня и Квинна в эту комнату, и мы жарили хлеб вместе.

Селена взглянула на Дамиена, он печально улыбался. Запах теплого хлеба стал заполнять комнату, и ее желудок заурчал.

— Звучит как приятное воспоминание.

— Так и есть. И я хотел поделиться этим воспоминанием с тобой.

Дамиен отодвинул кочергу от огня через минуту. Хлеб был теперь золотисто-коричневым, хрустел по краям. Он подул на кусочек пару раз и снял с зубцов.

— Вот, — он протянул хлеб ей.

Селена взяла тост, хмурясь.

— А что теперь?

Дамиен улыбнулся и обернулся. Он взял горшочек и ножик, поднял крышечку, и стало видно белое масло внутри.

— Подержи тост.

Селена подняла тост. Дамиен обмакнул нож в горшочек и намазал масло на хлеб. Масло таяло на поверхности, оставляя хлеб блестящим и золотым. Запах жареного хлеба и масла заставил Селену голодно сглотнуть.

— Хорошо, а теперь пробуй.

Селена откусила немного и разжевала, наслаждаясь вкусами.

— Вкусно!

Дамиен рассмеялся, наколол еще кусок хлеба и протянул к огню.

— Это одно из моих любимых блюд. Такое простое, но вкусное и успокаивающее.

Селена хрустела хлебом, пока Дамиен дожаривал свой. Они сели в тишине, наслаждаясь простым завтраком, потягивая чай.

— Как часто твоя мама делала это для тебя и брата? — спросила Селена, стряхивая крошки с платья.

— Много раз. Мы смеялись, болтали и ели тосты вместе.

Ком появился в ее горле. Селена склонилась и обвила руками колени, глядя, как огонь пляшет на поленьях. Время с ее матерью означало тренировки и обсуждение истории Рейвенвудов и важности. Она не могла представить, чтобы сидела на ковре с матерью и Амарой, смеясь и хрустя жареным хлебом. От этой мысли она чуть не рассмеялась от такой глупости, но грудь вдруг сдавило.

— А какие воспоминания о семейных традициях есть у тебя? — спросил Дамиен, нанизывая еще кусочек хлеба.

Грудь сдавило сильнее.

— Мои воспоминания… не как твои.

— Объясни.

Селена хотела отчасти проигнорировать просьбу, но ей хотелось и поделиться.

— Мы никогда не смеялись. И редко проводили время вместе, кроме тренировок и дел дома.

— Мы — это…

— Моя мама и Амара. Все наши занятия были ради одной цели: поддерживать интересы дома Рейвенвуд. Если это не было выгодно дому Рейвенвуд, мы не тратили на это время. Офи четыре, ее еще не тренируют.

— Офи?

— Офелиана. Моя младшая сестра. Она не может говорить или не хочет. Думаю, отчасти поэтому мама держит ее взаперти в другой части замка с Маурой, ее няней, — Селена мягко улыбнулась, глядя на огонь. — Она — самая милая девочка в мире. И очень добрая.

— Я не знал, что у Рейвенвудов три дочери.

— Многие люди не знают об Офи.

— Ты по ней скучаешь, да?

Селена сжала ноги сильнее.

— Да, — она едва смогла произнести слово.

— Понимаю.

Селена взглянула на него. Да, Дамиен хорошо понимал это чувство. Но она еще могла однажды увидеть сестру. Дамиен не увидит Квинна, по крайней мере, с этой стороны вуали.

— И об Амаре и матери ты помнишь только обучение?

Селена сглотнула.

— Да, — чем больше она узнавала о семье Дамиена, тем больше желала испытать такое, а не холодное воспитание, которое она получила. Офи хотя бы была свободна от бремени дома Рейвенвуд. Ее немота была в чем-то благом.

— Знаешь, у нас есть шанс завести новые воспоминания.

Селена приподняла бровь.

— У нас с тобой. Хорошие, — он посмотрел на свои согнутые колени и прижал к ним ладони. — Мы оба несем ответственность лидеров великих домов, но я не хочу, чтобы в старости мы помнили только это. Я хочу и другие воспоминания. Надеюсь, мы будем смеяться и плакать вместе, радоваться мелочам, — он указал на несколько крошек у его сапог возле пустой чашки и улыбнулся.

Селена смотрела на него. Он словно протянул руку и позвал ее в место, полное тепла и солнца. Как его пейзаж сна. Она прикусила губу, грудь болела от его слов.

— Я была бы этому рада.

Дамиен поднял взгляд, улыбка стала шире. Ее сердце странно трепетало от того, как он смотрел на нее.

— Селена, можно задать вопрос?

Ее сердце колотилось в груди.

— Да, — сказала она, радуясь, что голос не дрогнул.

Дамиен склонился. Его глаза потемнели, как небо на закате. Она видела каждый мелкий шрам, каждую линию на лице. Свет огня плясал на его коже, напоминая яркость его мира сна. Ее душа оживала.

— Я могу тебя поцеловать? — тихо спросил он.

Ее сердце пропустило удар, разум сорвался в свободное падение. Он спрашивал ее о поцелуе? Во рту пересохло, ее мысли пытались удержаться хоть за что-нибудь.

— Почему?

Он склонил голову набок.

— Почему?

— Просто… мы уже женаты. Многие пары уже целовались и… — ее щеки вспыхнули.

Нежность наполнила его взгляд.

— Потому что я не сделаю ничего, не спросив у тебя перед этим.

Он говорил, что подождал бы, если бы она сказала нет? Но хотела ли она сказать нет? Если она хотела, чтобы брак расцветал, ей нужно было сказать да.