Полет в небытие

   В моих с Нурсултаном Абишевичем разговорах чувствовалось, что его стремление подхватить и не дать развалиться Байконуру было искренним. Мы доверились его озабоченности. Главное, что его увлеченность базировалась на реальной основе. Он был готов часть ресурсов республики выделить на жизненные запросы космодрома, правда, все основывалось на возможности реализации нефти и природных богатств. То есть не территориальное владение Байконуром, а конкретное долевое участие вырисовывалось со стороны Казахстана. Не все высокочтимые аппаратчики разделяли патриотизм президента. Это было видно, их тезис сводился к одному: "Казахстан никогда не будет ни ракетно-ядерной державой, ни ракетно-космической." Действительно, зачем тратить свои ресурсы на космос. Знакомая постановка вопроса. При встречах с Н.А.Назарбаевым я твердил, что, если космическим направлением не будет заниматься Президент, то дела не будет. История отечественной космонавтики подтверждает, что космос движется политиками.

   При прогрессивности Назарбаева идея создания некого консорциума Российской Федерации, Украины, Казахстана и других республик могла дать свои должные результаты. На самом деле, если бы территорию космодрома преобразовать хотя бы в свободную таможенную зону, в максимальном варианте - в свободную таможенную и экономическую зону... На это, я уверен, был бы согласен Президент Казахстана. Тогда были бы свободно открыты возможности космодрома на внешней арене космической политики планеты для всех государств, и это в сочетании с космической техникой Советского Союза.

   Президент есть президент, а исполнительный аппарат ближе к жизни. Против были многие и в России, и в Казахстане. В Казахстане - Ежиков-Бабаханов, Абельсиитов, роль которых мне вообще непонятна. Или они - крупные политики и прагматики экономики Казахстана, или они были среди тех, кто не верил в близкую перспективу своей республики.

   А что касается той части космодрома, которая может называться военной базой, то это - вопрос особый. Но и он может быть решен. Ракетные комплексы, базирующиеся на Байконуре, разделить на военные и невоенные сложно. Сложность в основном - вокруг ракет Р-7 и УР-500 ("Союз" и "Протон"), которые используются для запуска как военных, так и цивильных спутников. Но и здесь есть мировой прецедент. Почти все западные космодромы имеют государственное определение, согласно которому работы, проводимые с космическими аппаратами военного назначения, имеют наивысший приоритет.

   18 февраля 1992 г. состоялось крупное совещание у Б.Н.Ельцина, а 28 февраля указом президента РФ образовывается Российское космическое агентство, генеральным директором которого назначается Ю.Н.Коптев.

   Кажется, в последних числах февраля, поздним вечером, Семенов звонит по телефону мне домой и говорит, что он располагает ксероксной копией письма в адрес директора завода "Прогресс", подписанного Губановым, по вопросу заказа для "Космического агентства "Казахобщемаш" ракет-носителей 11А511-У2 и 11А511-У, по одной ракете каждого индекса, по согласованной цене 50 млн. руб., с гарантией оплаты.

   Письмо от имени несуществующей организации, да еще с гарантией оплаты - какая-то чушь. Не надо иметь много знаний (ума тоже), чтобы понять - письма, да еще с гарантией оплаты, оформляются соответствующим образом. С регистрацией, печатью... Звоню тут же А.А.Чижову и прошу разъяснить природу и значение этого "письма" Семенову. "Да, такой листок бумажки есть, автор и хранитель этого "документа" Калакутский, документ никуда не передавался, кроме как бухгалтеру завода "Прогресс" и что Семенов... я значения этой бумажке не придаю, но ему позвоню...",- сказал Анатолий Алексеевич. Казалось бы, серьезные люди, работали вместе. Кто-то создает "бумажку" (назвать ее провокацией-то нельзя - это как платок Дездемоны), кто-то делает ксероксную копию, немедленно везет из Куйбышева в Москву и кладет на стол начальнику - справедливому властителю. Зачем? Откуда этот услужливый почтальон знает, что мудрый руководитель не пошлет его подальше с этим "письмецом". Но почтальон знал, и начальник знал больше, чем я.

   Кажется, на другой день после звонка Семенова состоялось "чрезвычайное" заседание руководства НПО "Энергия". Позднее мне сказали, что предварительно члены руководства собирались и распределяли роли действия. Готовился спектакль.

   Передо мной протокол N6 от 2 марта 1992 г., утвержденный Семеновым. Понимая, что все, не вошедшее в протокол, а это не стенографическая запись, "не имело места", будем придерживаться его текста. Губанов: "О наличии такого "письма" (в тексте без кавычек, это - моя интонация в изложении своего мнения о природе этого документа на совещании руководсгва) я узнал только после разговора по телефону с Ю.П.Семеновым. Вероятно, для этого были использованы листы без текста..." Далее к немногословному протоколу я высказал мысль о механике компиляции письма, понимая под "письмом" действительно письмо, и просил разобраться. И далее. В.В.Рюмин: