Читаем Похоже, придется идти пешком. Дальнейшие мемуары полностью

24-го мы с Лилией ругались по смс, а 25-го в среду я сделал выходной день — утром ходил в бассейн, где не продержался и 15 минут из-за маленьких детей и пожилых женщин; потом был в Интернет-кафе на Кузнецком мосту и в книжном на Тверской, где купил Бытие и время и Бытие и ничто, забрал на Савеловской заказ — Буч Кэссиди, Город потерянных детей, Отель «Мэриголд», в Европейском съел воппер, как хотел с утра, а потом пошел в «Пионер» на Вуди Аллена, но ушел через 10 минут или даже раньше.

Bop Decameron: осознав, что отсылка к Боккаччо может быть непонятна современным зрителям, Аллен придумал другое название Nero Fiddled — как будто стало легче. Эта история со сменой названия совпала с выходом «Анонима» Роланда Эммериха, где история Нерона всплывает в одном из диалогов.

В Интернете в тот день я искал на Амазоне информацию о книге Ферхуфена об Иисусе, про которую мне рассказал прошлой ночью Олег. Уже на Братиславской купил в магазине пасту и соус болоньезе, а потом зашел в Интернет еще раз с почты и отправил лисе короткое письмо с фотографией Моники Беллуччи с той пуговичкой.

МОСКВА

А мне нравится Москва: либо она тебя съедает, и ты становишься — «а почему мы должны», «а что мы можем сделать», либо бьет, бьет и бьет все сильнее, а ты все побеждаешь, побеждаешь и побеждаешь, не отвечая ей тем же. Если, конечно, не ложишься — тогда пошел вон, слабак, конечно, или не проявляешь к ней злость (а это все равно что быть съеденным, такая вот хитрость, через какое-то время после начинается «а что мы можем сделать», потому что все, пакт заключен). Прелесть Москвы в том, что в ней никогда не выдвинется в лидеры лжепророк, человек с недостаточно сильной моралью, который мог бы навредить, занимая какой-нибудь пост, на котором от него потребуются качества, которыми он не тоже будет обладать; она его просто не допустит, и пока не проверит на прочность до стадии. Москва выращивает змея с миллионами голов и ждет победителя.

Единственное, для чего это плохо — это кинематограф. Москва может породить одного или двух выдающихся режиссеров за столетие, но ценой уничтожения всех, у кого не хватило величия; так не пойдет, если, конечно, кто-то хочет увидеть в России нормальный, более-менее стабильный кинопроцесс, как мы видели в западных странах в ХХ веке. Кинематограф нужно убирать из Москвы и как можно скорее; в Москве вообще, согласно всей ее исторической онтологии, нужно оставить только бизнес-центры, «Ашаны» и косметические салоны, но тогда она вообще станет непригодной для жизни, впрочем, может быть, она и не должна быть пригодной для жизни, а только деловым центром, куда люди будут приезжать на работу и уезжать. Что это означает на сегодняшний день для тех, кто здесь живет, в общем, ничего хорошего, я думаю.

Если вы отъедете на 1000 километров на юг России, или на Украину, где я побывал этим летом, то, вернувшись назад, будете потрясены, заметив, что на улицах Москвы вообще нет симпатичных женщин. Это не бросается в глаза, московские женщины научились компенсировать отсутствие природного очарования различными хитростями в области украшения себя, идущими от sophistication в этой области; и все же, можно заметить одно качество, которое проникает, по-моему, даже в фенотипические черты. Вот у тех женщин, которых можно назвать симпатичными, и их много, в лице есть какое-то небольшое, НЕ идущее на пользу отклонение, в чем, как можно догадаться, есть историческое проявление некоторого внутреннего недовольства, под которым, разумеется, лежит недовольство московскими мужчинами.

Московские женщины слишком злы на московских мужчин, что те слишком занимаются деньгами, машинами, сексом, потому что в какой-то момент они понимают, что все это — не мужское, и хотят, чтобы этот мужчина занялся чем-то, потому что им это очень нужно. Москва вообще напоминает женщину, которая хочет получить по заднице за то, что кажется ей грязным, «милый, я плохо себя веду, поругай меня»; так как никто не дает, грязь накапливается, а вместе с ней и злость на мужчину. Короче, встретить в Москве женщину, в которой было бы очарование, с мудростью в отношении того, кто она такая, в комфорте со своей сексуальностью, кроме как взращенной мужчиной, понимающим, кто он такой, невозможно. Так как это такая же редкость, худшим, и наиболее распространенным случаем в Москве является то, что можно охарактеризовать как «унылый инфантилизм».

ВОССТАНИЕ ТЕМНОГО РЫЦАРЯ — 26 ИЮЛЯ

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии