Похоже, придется идти пешком. Дальнейшие мемуары

Прежде чем человек достигнет величия, ему придется пройти через сонмы таких же точно людей как он, которые будут думать, что он не считает их себе ровней, в тот самый момент, когда внутри у него будет всё разрываться от невозможности передать им это, сделать так, чтобы они стали тоже великими, неважно — направившись за ним или за кем-то еще. В этом есть тягость редукционизма: человеку, который пытается подражать Христу, больно за людей, которым недостаточно даже сниженного примера, что уж говорить о подражании кому-то, кто был настолько велик.

Вот вы читаете, что я вам тут пишу, и думаете про себя: ага, про Христа нам втирает, про добро, а сам вон тогда плохо поступил, и тогда плохо поступил. Но все равно чувство, что а) человек дело говорит; б) звучит довольно убедительно и где-то даже не лицемерно; в) не чувствуется, что это лизоблюдство. Ну вот, теперь представьте, что где-то люди, которые, если сформулируют нечто подобное, все заржут, и в то же время есть и такие, или такой один, которые, если сформулируют, то это будет намного более важно, намного более убедительно, и намного менее подозрительно в плане личной корысти, И ВСЕ ЗАТКНУТСЯ.

То, что эти женщины с характером и творческой жилкой будут весь XXI век рожать нам художников, стало понятно в середине 2012 года, как и то, что частичка моей души распространится по столетию в миллионах людей.

Если не вдаваться в детали, те насущные проблемы, что были вскрыты за этот год, — «культура против религии», «искусство против Бога» — которые не укладывались бы в голове у людей, имеющих отношение к культуре и искусству на протяжении многих и многих столетий до нас, сигнализируют о том, что уже некоторое время мы живем в период натиска антикультуры и антиэстетики. Ничего страшного: у обеих есть вполне Божественное предназначение, как и у тех людей, кто занимается их распространением под тем или иным предлогом вроде атеизма. Антихрист хоть и редкостный урод, но действует под указку Бога, которому это зачем-то нужно. Не так уж трудно догадаться, что этот натиск и есть то единственное условие, при котором совершается прорыв в искусстве; он неизбежен, in fact, он уже начался, только его пока еще не видно из-за темноты, которая съела за последние 10–15 лет все признаки предыдущего прорыва. А если раскрывать карты, по какой-то системе, которая мне, честно говоря, не очень нравится — я бы предпочел спокойное развитие — в 10-е годы каждого века происходит невиданный подъем метафизического знания, сопровождающийся, всегда, огромным давлением на любого, кто отважится этот подъем осуществить.

Им сказали: «Вот, ребята: Ким Ки-Дук, Такаси Миикэ, Апичатпонг Вирасетакун: это — ваше время, это — ваши режиссеры; работайте». И хотя какое-то количество странноватых людей среди них есть, большинство сказало: «Ээ… нет, спасибо».

После того как разрушилась конвенциональная модель, не выдержала проверки, стало понятно, что это новое поколение людей, потерявшихся в истории кино; для которых история кино не представляет более единого процесса в силу того, что она слишком велика и необъятна, и даже минимальные закономерности не могут тут дать подсказку. Вот это ощущение, что в истории кино царит абсолютная разобранность, было характерно то для времени, которое видело в этом достаточный повод, чтобы не прилагать усилия и разбираться, и другого — для кого это было единственным спасением: оставить все, как есть, и еще добавить к ней побольше нового дерьма в стратегических местах.

Знаете, зачем сегодня снимается столько фильмов? Чтобы никто и никогда уже не разобрался, как все на самом деле обстояло в истории кино. К началу 2000-х занятие историей кино превратилось в вид ассенизации, и так как именно в тот момент появились means, чтобы навести какой-никакой порядок, в последующее десятилетие дерьмо повалило с удесятеренной силой. Думаю, если бы в 2001-м кино остановилось, через десять лет все во всём бы спокойно разобрались. Теперь же, чтобы составить хотя бы минимальное представление о происшедшем, нам нужно перелопатить двойное количество мерзкого, отталкивающего материала, занимаясь которым, невозможно не впустить в себя негатив по отношению к людям, которые это снимали и которые потом об этом писали. Единственно достойным советом, какой можно дать историку будущего по поводу артхауса 2000-х: skip it. Run for your life.

При этом их «другая» история кино была уже новой по отношению к «другой» истории кино, которую открывала наша компания в Интернете в начале 2000-х: все наши открытия они полностью игнорировали. Это была горькая ирония критического процесса.

Часть тринадцатая Пропущенное

ЕВРО-2012