Похищение Муссолини

Он любил знакомиться с досье. Иногда запрашивал «дела» даже тех людей, которые, в общем-то, не вызывали у него никакого служебного интереса. Просто он читал их, как читают «Житие…» или захватывающие романы. Отдавая себе отчет в том, что над составлением досье трудились десятки, иногда сотни агентов, информаторов, архивистов. Никакое «житие» святых не могло сравниться по скрупулезности и дотошности с тем, что таили в себе эти черные и коричневые папки.

Скорцени и сам не заметил, как со временем чтение досье превратилось в его тайную страсть, в постыдное увлечение. Он, презиравший сам акт составления каких-либо бумаг, человек, аллергически не переносивший запах чернил, теперь все чаще и чаще погружался в пучину человеческой жизни, воспринимая всякое досье, независимо от того, на кого оно составлено, – на его сотрудников или вражеских агентов, – как своеобразную исповедь.

Будь его воля, он немедленно создал бы музей, нет, Всемирный музей досье служб безопасности и уголовной полиции. Он на кресте мог засвидетельствовать, что не существует в мире иного документа, в котором жизнь человека была бы представлена столь подноготно, с такими потрясающими подробностями, от большинства из которых сам герой предпочел бы тотчас же откреститься.

Судя по тому, что «Бытие от Шкуро» начиналось с тех времен, когда молодой есаул Андрей Шкуро вырабатывал командирский бас перед одним из эскадронов уссурийской дивизии генерала Врангеля, основы этого досье были заложены еще белогвардейской контрразведкой.

Шла Первая мировая. Шкуро воевал тогда в Карпатах, против войск Германии… Теперь это конечно же не могло каким-либо образом отразиться на отношении к генералу чинов рейха. Тем более что в те времена Шкуро был не таким уж упорным врагом. Чтобы убедиться в этом, достаточно пробежать взглядом (все документы в досье были старательно переведены на немецкий) несколько строк, которыми его характеризовал командир дивизии фон Врангель: «Отряд есаула Шкуро во главе со своим начальником, действуя в районе 18 корпуса, в состав которого входила моя дивизия, большей частью пребывал в тылу, пьянствовал, грабил и, наконец, по настоянию командира корпуса генерала Крымова был с участка корпуса снят».

Скорцени не доверял таким «откровенностям». Он знал, как часто подобные оценки являлись результатом недержания командирской подозрительности или зависти. К тому же он не верил, просто не мог допустить, чтобы человек со столь ярко выраженными задатками грабителя сумел пройти путь от младшего офицера до генерал-лейтенанта. А если все же прошел, то что это, черт возьми, за армия такая? Впрочем, у русских все возможно.

Следующие документы свидетельствовали, что как убежденный монархист Февральскую революцию полковник Андрей Григорьевич Шкуро воспринял с откровенной враждебностью. Отправка его полка в Персию, в состав русского экспедиционного корпуса генерала Баратова, была единственным благоразумным решением, которое могло устроить и Шкуро, и новые, антимонархические власти.

Но именно здесь начиналось то, что не могло не насторожить гауптштурмфюрера СД. Не признав власти большевиков, генерал Баратов по существу подчинил корпус англичанам, чьи интересы представлял в его штабе полковник Раулисон. Изучив настроения офицеров, британцы сразу же начали готовить корпус ко вторжению на Кавказ, с последующим захватом Кубани и Дона. При этом непосредственные переговоры велись через полковника Шкуро – как офицера, которому Баратов оказывал исключительное доверие.

Однако в Россию корпус вернулся уже демобилизованным. Где-то в его гуще перешел границу и переодевшийся в форму рядового полковник Шкуро. В то время как поступивший на службу к англичанам Баратов уже чувствовал себя лордом, неопознанный красными полковник Шкуро тайком пробирался на Дон, чтобы потом, вместе с полковником Слащевым, вербовать офицеров для собственной армии, части которой со временем влились в Добровольческую армию Деникина.

«Ознакомиться с историей Гражданской войны в России, – пометил в своем ежедневнике Скорцени. – Существует ли таковая?»

Соединившись с Деникиным, генерал-майор Шкуро принял под свое командование кубанскую дивизию, действовавшую в составе корпуса генерала Ляхова. Очевидно, он оказался способным генералом, поскольку уже через несколько месяцев Деникин производит его в генерал-лейтенанты и назначает командиром 3-го конного корпуса… Это еще что?! Опять наши друзья-англичане? Они награждают своего любимца Шкуро высшей королевской наградой, орденом Бани? И вручает орден сам генерал Хольман?