Похищение Европы

Подумал про еду, и захотелось пожрать. Но до завтрака оставалось больше часа, так что можно еще чуток покемарить.

Николай лег на спину, потом перевернулся на левый бок – так живот меньше давил – и закрыл глаза.

* * *

И снова увидел Князя. Молодого, в застиранной полевой форме, чистенького и аккуратно выбритого.

14. Шестнадцать лет один месяц и семь дней до отхода теплохода «Океанская звезда»

Авиабаза советских ВВС, Афганистан

Старший лейтенант Агуреев, исполнявший обязанности командира зенитного дивизиона «шилок», действительно ожидал командира разведвзвода, которому надлежало помочь в какой-то предстоящей операции. Но то, что комвзвода окажется Сашка Болховитинов, Блоха, который, кстати говоря, даже в офицеры не выслужился, ограничась сержантскими лычками, был сюрприз! Старлей кулачищами потер воспаленные глаза. Видение не пропадало. А значит, через порог его штабной палатки переступил именно Блоха! Да еще недовольно поморщился, учуяв запах перегара и невымытых тарелок. Вот ведь пижон! Но он и всегда был пижоном!

Агуреев аж подскочил с койки, заключая в свои медвежьи объятия старинного дружка. Тот сначала недоуменно отстранился – как же, белая кость, а тут какой-то немного пьяный старлей! – но потом врубился в ситуацию и радостно обнял Николая.

– А мне даже фамилию не сказали! – объяснил Блоха. – Велели искать здоровенного и скорее всего поддатого.

– Вот с-с-суки! – с чувством, но беззлобно произнес хозяин. – Можно подумать, я алканавт.

– Здесь быстро спиваются, – серьезно сказал Болховитинов.

– Мне не грозит, – отмахнулся Николай. – Сюда столько спирта не завозят.

Они поговорили еще немного, после чего Блоха перешел к делу:

– Тебя поставили в известность о моей просьбе?

– В общих чертах, – уклончиво ответил старлей: когда его ставили в известность, он не вполне четко соображал. Хорошо еще, что майор из военной разведки тоже был в похожем состоянии. Нет, они не пьяницы, но полк сейчас стоит в резерве и надо брать от жизни все. Пока она дает.

На боевом же дежурстве Агуреев и сам не пил, и подчиненных держал жестко.

– Моя специализация – караваны, – взял быка за рога дружок. – Да, – вдруг спохватился он. – Я не один.

– Пусть заходит, – улыбнулся Агуреев. – У нас тут на всех хватит.

– Мойша, заходи! – крикнул сержант.

Полог палатки приподнялся, и через деревянный порог переступило нечто удивительное. И без того мелкий, чернявый солдатик с сиротской ефрейторской лычкой на погонах умудрился еще и сгорбиться! Тельняшка на нем была в сборочку, из огромных армейских ботинок жалко вылезали тонкие ножки, а голубой берет висел на острой макушке, как на колу. Бравый вид славного представителя десантуры дополняли довольно толстые очки с прочно привязанными к дужкам резинками.

– Где ты надыбал такое чудо? – заржал развеселившийся Агуреев. «Чудо» безразлично посмотрело куда-то сквозь Агуреева, бесшумно шевеля длинными тонкими губами.

– Если бы ты был душман, он бы тебя убил, – серьезно сказал Блоха. – А так только занес в память.

Агуреев осекся. Какое-то на войне имеющееся у всех чутье подсказало ему, что Блоха не очень-то и шутит.

– Да ладно! Я так, к слову, – неуклюже отговорился хозяин палатки. – Николай Агуреев, – представился он, протягивая свою лопату солдатику: со своими он и в армии предпочитал здороваться по-цивильному. Солдатик аккуратно ее пожал: руки у него, несмотря на сорокаградусную жару, были влажно-холодные и неожиданно цепкие, как у врача-хирурга.

– Семен Евсеевич Мильштейн, – представился он. И, помолчав, некстати добавил: – Ефрейтор!

Агуреев снова чуть не прыснул: нашел чем гордиться! Неужели он не знает старой армейской пословицы: «Лучше иметь дочь-проститутку, чем сына-ефрейтора»? Но – сдержался. Вообще первое мгновение знакомства с ефрейтором Мильштейном многих побуждало к веселью. А вот следующие – уже почему-то нет.

– Девятнадцать прыжков с парашютом, – отрекомендовал Блоха Семена Евсеевича. – И семь выходов на «тропу».

– Толково, – оценил хозяин. – А ты почему не офицер? – спросил Николай друга, переводя стрелки с его странного подчиненного. – И вообще, почему ты в Афгане, а не на своем траулере?

– Выперли меня с траулера, – улыбнулся Блоха.

– Поня-я-ятно, – протянул Николай. Ему и в самом деле было все понятно. По скупым письмам, полученным от Блохи еще за «речкой», он знал, что другу очень нравится дальневосточное море, но не очень – сплошные мухлеж и воровство, связанные с советским рыбным флотом. – Хорошо хоть выперли. Могли бы и утопить.

– Пытались, – лаконично ответил Блоха. – Потом решили, что проще снять броню.

– Силком сюда загнали? – поинтересовался Николай.

– Нет, почему силком, – улыбнулся Болховитинов. – Спросили, не побоюсь ли Афгана.

– На «слабо», как мальчика?

– Ага, – просто ответил Блоха и широко улыбнулся. И Колька, увидев родную улыбку, снова встал со стула и обнял друга.

– Как классно, что ты сюда приперся! – восторженно заявил он.