Поглощенные сумраком

– Кто дал Стивену ядовитые грибы?

– Стелла.

– Она призналась в этом?

Я тяжело сглатываю и киваю.

– Да, она… у нее была возможность. Тарелки остались стоять на столе внизу. Потом один из нас разогрел их. Это… да, это была Стелла. Теперь я вспомнила.

Он отодвигается от стола и внимательно смотрит на меня, щелкая шариковой ручкой. Клик-клак, клик-клак.

Мое сердце громко стучит в грудную клетку. Уверена, что он слышит этот звук.

– Дебора, когда вы узнали, кто такая Стелла Дагер на самом деле?

Ему многое известно. Он задает вопросы, на которые отчасти знает ответы. Нужно быть предельно осторожной.

Мое лицо покрывается испариной.

– К тому времени, когда нас осталось пятеро, мы все знали, что Стелла Дагер была Эстеллой Маршалл – матерью маленького мальчика, сбитого автомобилем четырнадцать лет назад. Думаю, Моника первой узнала ее, несмотря на то, что Стелла радикально изменила свою внешность. По словам Моники, дело было в ее глазах; она помнила эти глаза по теленовостям, когда Эстелла умоляла любых свидетелей сообщить информацию о синем «БМВ», который убил ее сына.

Я начинаю колебаться. Сделай это. Ты должна сказать ему так, чтобы он поверил тебе.

– Этот автомобиль принадлежал Монике.

Мэйсон даже не моргнул. Он знает. Разумеется, ему все известно. Но как? Или он знает далеко не все и пытается заморочить мне голову?

Пот мелкими каплями собирается на моей коже под одеждой. Я чувствую собственную тревогу.

– И вот… – Мой голос звучит хрипло и неестественно. Я беру стакан и жадно отпиваю пару глотков, потом со стуком вновь ставлю стакан на стол, едва не расплескивая остатки воды. – Начиная с этого момента все стало складываться. Стивен сидел за рулем. Моника была пассажиркой. У них был тайный роман.

– Вот как?

Я твердо встречаю его взгляд.

– Да. Натан Макнил помог Монике скрыть это происшествие. Он переправил битый «БМВ» Берту Кундере, который взял деньги под столом и ничего не сообщил властям, хотя повсюду в новостях предлагали вознаграждение за информацию о синем «БМВ» с поврежденным бампером.

– Значит, все это подстроила Стелла? Это она заманила вас туда и разослала фальшивые приглашения?

– Она призналась в этом. Когда мы были на тропе.

– Кто ей помогал, Дебора? Она должна была заручиться чьей-то поддержкой.

– Не знаю.

– Почему Стелла решила все рассказать?

Я глубоко вздыхаю и мысленно возвращаюсь в темные закоулки своей памяти, к ужасным событиям, предшествовавшим моему падению с утеса.

– На тропе у Моники произошел нервный срыв, – осторожно говорю я. – Все мы устали и проголодались. Стивену становилось всех хуже и хуже. Натан очень страдал. Дождь то и дело сменялся мокрым снегом. Мы слышали волков, которые преследовали нас; по ночам их завывания становились все громче. Мы были обречены на гибель и знали об этом. Мы не могли выбраться оттуда живыми. И Моника просто сказала, что она думала, – она сказала Стелле у костра, что ей очень жаль. Ей было ужасно жаль, что Стивен убил ее ребенка, когда наехал на него, и что они так и не раскаялись в этом. Еще она сказала, что не хочет умереть, не высказав соболезнования. Тогда началась ссора. Стивен кричал Монике, чтобы она заткнулась, Натан орал на Стивена и Монику за то, что они все разболтали. У Стеллы было ружье. Она прицелилась в нас и сказала, что собирается прикончить нас всех прямо на месте, если все не раскаются в содеянном.

– Это случилось после переправы через ущелье?

Меня охватывает смятение. Я пытаюсь вспомнить, что произошло сначала, а что потом. Весь этот ужас, снова и снова. Но я понимаю, что Мэйсон Денье избрал другую тактику. Он не стал спрашивать меня, каким образом я была связана с тем трагическим инцидентом. Почему Стелла хотела, чтобы я тоже извинилась перед ней. Или каким образом Джекки Блант, Кэти Колбурн, Берт Кундера и Дэн Уитлок были причастны к этому делу.

Он знает, черт его побери, он все знает.

И детективы в соседней комнате тоже знают.

Но ты невиновна. Держись ближе к правде, и ты еще можешь вырваться на свободу. Подумай об Эване… Подумай о доме…

Паника начинает омрачать границы моего сознания. Я ступаю по тонкому льду. У меня пересохло во рту, сердце мечется в груди.

Сосредоточься. Просто сосредоточься.

– Да, это случилось после переправы через ущелье. – Я на мгновение задумываюсь. – Натан повредил ногу, пока мы пробирались через древесный затор. Его ступня застряла между стволами, он вывернул ногу и поранился. Стивен сказал, что у него может быть осколочный перелом. Стивен перевязал и зафиксировал его ногу на другой стороне ущелья, и мы по очереди помогали Натану дойти до лесной поляны. Мы двигались очень медленно. У Натана началась лихорадка, а Стивену становилось все хуже. Его глаза и кожа приобрели темно-желтый оттенок. Он быстро уставал, и его бросало то в жар, то в холод.

Я тянусь за стаканом и допиваю остатки воды.

– А потом? – настаивает сержант Денье. Его взгляд лучится добротой, но он полицейский. Сейчас он играет со мной в «доброго копа», а другие наблюдают через камеру и оценивают мое поведение.