Читаем Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений полностью

Рожденья плач и смерти стоны —В них биологии права,Неумолимые законыФизического естества.И тут же, дикие вне меры,Растут, ничем не смущены,Ума дерзанья, крылья веры,Души пророческие сны.А потому узоры тленьяОсновой жизни не зови:Не победить им вдохновенья,Не потушить земной любви.<p><strong>БЛИЗНЕЦЫ</strong></p>У смерти и любвиОдин и тот же нрав.Они, как ни живи,Придут вне норм и прав.Душа тревогу бьет,Бунтуя и горя,Почуя их полет —Зигзаг нетопыря.Висит над жизнью сетьПредчувствия беды.Любовь — прыжок в бассейн,В котором нет воды.<p><strong>ВЗЛЕТ ИЗ ПРАХА</strong></p>В жадных лапах жизни грубойГлух мой стих, беззвучны губы.Но внезапно изнемогВремя быстрого поток.Брошен в воздух камень острый,Он стремится к точке мертвой.Мне на миг один даныКрылья светлой тишины.Озаряет всё земноеСолнце вечного покоя…Камень пал, и вновь растетСкрежет временных забот.<p><strong>СТРАХ</strong></p>Люди жмутся, как птицы, —Не уйти от беды,И повсюду на лицахБеспокойства следы.Очевидно, недаром,Несуразный на вид,Беспросветным кошмаромСтрах над миром висит.От тревоги всегдашнейОтзвук жути во мне,И не то чтобы страшно,Только всё как во сне.Напряженнее, строжеПовторяю: «Не трусь,Нет причины», — а всё жеИспугаться боюсь.<p><strong>СОЮЗ РАЗДОРА</strong></p>«Но» — какая польза в немВ жизни иль в стихотворенье?..Осторожность и сомненье,Неуверенность во всем.С трезвой горечью, с улыбкойЯсно каждому одно:Нет дыхания без «но»На планете нашей зыбкой.<p><strong>ПУТЬ В НИКУДА</strong></p>Вотще злорадство наше,Бессмысленна работа.Смех невеселый страшен,Как смертника икота.В кошмарах сновиденийРеальная основа:Мир искажен в сплетеньиСетей сарказма злого.Гротеск ощерен щебнем,В нем судорог арена,Как в зеркале волшебномИз сказки Андерсена.<p><strong>УМОРА</strong></p>

Что делать: изверившись в счастье,

От смеха мы сходим с ума.

Александр Блок

Внезапный сумасшедший смехБил очередью пулеметаСреди бессмысленных утех,Среди житейского болота.От хохота вразброд, навзрыдДрожали и мотались плечи,И домостроя жалкий бытБыл судорогой искалечен.Смех сокрушил, перетолокНадежды все и все сомненья,Прорвал разбухший потолок,Сознания разрушил звенья.В изнеможении тупом,В гримасах — вместо дара речиНадвинулись кошмарным сномМук адских явные предтечи.Хихиканье, захлеб и гром:Сплошная дикая потеха…Ни в этом мире, ни в другомНет ничего страшнее смеха.<p><strong>ПОРФИРА САТИРЫ</strong></p>Безароматным ароматом,Во избежание любви,Соборности расщеплен атом:Один попробуй поживи.И в одиночестве голодномБез вдохновения потейВ совокуплении бесплодномФормалистических затей.Пусть полыхнет по темной тучеСарказма дьявольского блеск,Чтоб встал из недр змеей гремучейЭсхатологии гротеск.<p><strong>НЕПОРЯДОК</strong></p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология