Подземный флот маркшейдера Вольфа

Папа вскинул брови, умчался с чашкой, а потом, и правда, вернулся. Причем прилично приодевшись — сменив домашний спортивный костюм на джинсы и легкий свитер. Надо знать любопытство папани Кита! Оно превыше всего…

— Может, представишь меня нашей прелестной гостье? — галантно выразился папаня, подсаживаясь.

— Это мой папа, — с некоторым усилием сказал Кит. — А это Софи…

И запнулся, не зная, чего прибавить такого, хотя бы чуть-чуть правдоподобного. Папаня понял запинку по-своему: посмотрел внимательно на Кита, потом на Софи… и, кажется, остался доволен выбором сына.

— Очень приятно. Андрей Николаевич, — представился он сам в более развернутом виде.

— Гран плезир, — выдало высочество. — Софи. София Христиановна.

И Софи протянула папе Кита руку. Но не как высочество — для поцелуя, — а как надо между друзьями. Для крепкого рукопожатия.

Папанины брови снова взлетели. Он осторожно пожал руку высочества.

— Очень красивое имя, — оценил он. — Осмелюсь поинтересоваться, из каких краев вы прибыли в наш стольный град?

— Из Пруссии, — честно ответила Софи.

— Очень интересно! — сказал папаня так, что ясно было: ему и впрямь жутко интересно.

Затаив дыхание… и даже забыв о своей великой миссии, Кит следил за развитием событий.

— Не сочтите за дерзость, сударыня, — продолжал папаня таким старинным языком, что Кит уже переставал соображать, в какой он, вообще, век попал. — Но позвольте осведомиться, на каком поприще подвизается ваш многоуважаемый батюшка?

— Он есть генерал, — так же честно ответила Софи.

— О-очень интересно! — еще больше удивился папа… а потом пристально вгляделся в Софи, будто вспоминая, что где-то ее встречал раньше…

И вдруг папаня улыбнулся загадочно и недоверчиво.

Тут Кит решил было встрять и сказать, что у них времени в обрез, но не успел… Он просто открыл рот и не закрыл его, потому как папаня вдруг заговорил по-немецки.

Кит знал, что папа знает немецкий, по его словам, «не в совершенстве, но…», что он учил немецкий в школе и что у них в семье даже какие-то дальние и далекие предки были немцами, но так вот круто и мощно папаня говорил по-немецки впервые на памяти Кита.

Из короткого и трескучего монолога Кит понял только два слова, и это было имя… плюс месяц или же еще одно имя: Христиан Август.

— Ja, ja! — сверкнула глазами Софи и воодушевленно затараторила по-своему.

Кит успел услышать только одно знакомое слово: Царицыно.

По ходу, глаза у папани стали такими круглыми, что Кит испугался, как бы теперь и папаня не грохнулся в обморок… «Где нашатырка-то?» — стал лихорадочно вспоминать Кит и искать её глазами.

А папаня резко тряхнул головой с разносторонними вихрами и вдруг довольно резко велел Киту:

— Ну-ка, Китон, скачай из Интернета план музея Царицыно… и поживее. А мы тут с ее высочеством пока кое-какие важные подробности выясним.

Кит обалдел. Теперь это был он, кто почувствовал себя третьим лишним за столом.

Он хлопнул глазами, а потом, как зомби, тупо поднялся и пошел выполнять папанин приказ. Так вот безоговорочно — опять же, впервые в жизни.

Из Интернета он успел скачать не только план музея-заповедника Царицыно, но и статью о Екатерине Второй из Википедии. И на всякий случай стал ее лихорадочно читать — практически заучивать, как не раз заучивал урок прямо перед его началом, на перемене. Только еще ни разу — с таким диким фанатизмом.

«…Она росла резвой, любознательной, шаловливой и даже бедовой девчонкой, любила проказничать и щегольнуть своей отвагой перед мальчишками, с которыми запросто играла на штетинских улицах…» Про характер высочества Киту уже было известно практически без Википедии… Еще получалось, что София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская была приглашена или, может быть, похищена юным князем Веледницким в 1915 год из июня 1744 года, то есть в то время, когда она уже успела слегка выучить русский, но еще не успела покреститься, сменить имя и обручиться с будущим русским императором Петром III, оказавшимся очень фиговым императором.

«Интересно, знает она уже, что он такой отстойный пацан? — подумал Кит, немного почитав о том, каком-то скоропортящемся третьем Петре. — А то как бы не свалила к себе домой, в свою Пруссию. Тогда всё — накроется История медным тазом…»

— Это точно она! — шепотом выкрикнул папаня, ворвавшись к Киту и сразу ткнув пальцем в монитор. — Я раньше видел ее «Портрет в юности»! И еще она знает про нее такое, что сейчас наверняка не один немецкий школьник не может знать, не то, что наш!

— А ты это так все знаешь, будто сам там был? — хмыкнул Кит.

— Я-то знаю! — обиделся папаня. — Я Историю не как вы учил… Я интересовался.

— Ты что, ее одну оставил?! — вдруг спохватился Кит. — А если сейчас маманя…

— Нормально. Она пока там… — Папа сделал жест, и сразу стало ясно, где это «там». — Я все показал, она разберется. У нас две минуты. Слушай. Она мне все рассказала. Я сейчас сам отвезу вас в Царицыно…

— Ну, па… — весь обомлел и растаял Кит.

Не зря, выходит, не строил он никаких планов — как чуял, что само все выстроится. Может, у него еще и дар сборщика событий открылся?