Подземный флот маркшейдера Вольфа

— Теперь посторонись, — велел князь сестре, а потом — Киту: — Держи крепче.

Он еще немного покрутил ручку и осторожно опустил иглу на «дорожку».

— В добрый путь! Поехали! — выдохнул он и тут же дал новую команду — на этот раз самому себе и своей сестре: — Теперь — от винта!

И они оба кинулись прочь из гостиной…

Запел старинный баритон… Уже в который раз начинался «Последний рейс»… Князь с сестрой стали плавно вываливаться в медленно открывавшуюся дверь… Возник до боли знакомый фиолетовый туман.

— Софи, закрой глаза… — спохватился Кит. — И держи равновесие.

— Яволь! — по-военному откликнулось высочество.

Кит зажмурился и слегка присел, крепче прижимая к груди граммофон времени.

В лицо ударил порыв теплого воздуха и…

Кит не удержался на ногах и повалился назад.

Плюх!

Пластинка взвизгнула и слетела с граммофона.

Позади, под спиной, оказалось мягко и очень знакомо!

Кит тут же встрепенулся, резко разул глаза и глянул первым делом, не где пластинка, а где высочество.

Оно валялось рядом… Вместе с ним! На его, Кита, кровати!

— Приехали! — быстро предупредил Кит и стал, как и обещал, разбираться.

Мама лежала в обмороке прямо на его «дорогом маскарадном костюме»… Папа только еще опускался рядом с мамой на колени, чтобы помочь ей, и даже не увидел волшебного прибытия, последовавшего спустя миг после отбытия… Пластинка вывалилась на мягкую постель и, похоже, не повредилась.

Кит быстро оставил аппарат там же, на своей постели, и переглянулся с высочеством.

— Софи! Ты в норме?

Софи, как и обещала, не подвела. Она уже успела оценить обстановку и сориентироваться.

— Норм! — коротко доложила она и тут же скомандовала: — Шнеллер! Быстро!

Они оба кинулись на помощь папе и маме Кита.

— Гутен таг! — сказала Софи, уже открывая пузырек. — Это есть медицин.

— Оба-на! — не то, чтобы насмерть удивился папаня. — Вы откуда?!

— Оттуда, — сказал Кит. — Из девятьсот пятнадцатого года.

— Лихо! Так я и знал, — сокрушенно пробормотал папаня и перехватил пузырек, а заодно и полотенце из рук Софи. — Только маме это не скажи, — предупредил он Кита, — а то вообще «скорую» вызывать придется… Или она тебе самому вызовет.

Он сам первым нюхнул нашатыря, передернулся и посмотрел с любопытством на высочество:

— Извините, сударыня… Не имею чести знать… но сейчас отойдите, пожалуйста, а то совсем напугаете мою несчастную супругу… Я тут сам пока разберусь.

— Разумеется, как прикажете, — эффектно склонила головку Софи, покорно поднялась и отошла.

Папаня закрыл пузырек, сунул его в карман… потом так легко и красиво поднял маму на руки, что Кит позавидовал — вот так бы и ему тогда обойтись с княжной! — и понес ее прочь из комнаты, в которой творились чудеса.

— Чаем… чаем пока напои гостью! — шепотом крикнул папа через плечо. — Там пирожные есть!

Скрепя сердце, Кит повел высочество на кухню.

— У нас тут не дворец, — на всякий случай еще раз стеснительно предупредил он.

— А я не на бал собираться, — почти огрызнулось высочество. — Я, да будет вам то известно, детство и отрочество в солдатских зайтен… палатках много ночей спала. Вы спать в солдатских палатках? Нет?.. Вы еще много в жизни не знать.

Кит не мог не согласиться.

Пока Кит устраивал скромное императорское чаепитие, он зорко поглядывал за Софи. Она держалась… как? Аб-со-лют-но адекватно! От бытовой техники не шарахалась, даже когда тостер стрельнул хлебцами. И ничему как будто не удивлялась. В общем, получалась совершенно нормальная современная девчонка, которой веселей и проще в палатке… или вот в обычной московской квартире, чем во дворце каком-нибудь. Только когда Кит открыл холодильник, она заинтересовалась и, подойдя, сунула в него руку.

— Гут! Есть холод! — с легким воодушевлением констатировала она. — Такой для фатер… в поход.

Еще она внимательно следила за тем, как Кит зажигает плиту, и еще подошла к окну и с минуту смотрела наружу. А потом молча села за стол. Невозможно было определить, понравилось ей довольно далекое для нее будущее или не очень… Во всяком случае это будущее ее ничем особо не удивило и если не понравилось, то она, как девочка воспитанная, не хотела расстраивать его хозяев.

Пирожные начала двадцать первого века ей, однако, явно пришлись по вкусу.

— Гут! — оценила она их с той же немецкой сдержанностью.

Тут и папа подоспел, но сперва ненадолго.

— С мамой все в порядке, — сказал он, наливая чай в большую чашку и заправляя ее тремя ложками сахара. — Пришла в себя и решила отлежаться… Оно, пожалуй, и к лучшему. Думает, что переутомилась. Она совершенно не помнит твоего исчезновения… Так часто и бывает с человеком, если он совершенно отказывается верить своим глазам. Она помнит только странное задымление. Я сказал, что в розетке контакт… В общем, пронесло. Ты запомнил про контакт?

— А то, — кивнул благодарно Кит.

— И вам большое спасибо за скорую помощь! — сказал папа Софи. — Если я тут не лишний, я через минуту подойду. Только чаем жену напою.

— В своем доме вы не можете есть лишний, — мощно завернула Софи.