Подземелье призраков Аккермана

— Сейчас уже не припомню фамилию... Столько лет прошло... — Матрена задумалась, словно что-то пыталась восстановить в памяти. — Говорили, что богача, князя какого-то. Там такая история была. Князь этот с женой на яхте отдыхал и попал в шторм. Яхта разбилась, они спаслись на лодке. Лодку выбросило на берег. Князь с женой на берегу были, вместе с ребенком. Жена сознание потеряла, князь пошел за помощью, а как вернулся, ребенка не было. Украли. Кто-то из местных жителей видел, как уносил ребенка рыбак с седыми волосами. Это было одно из самых важных свидетельств против Седого.

— А Седой признался? — спросила Таня.

— Седой сказал на суде, что увидел женщину с ребенком и решил, что женщина была мертвая. А ребенок жив, вот он и отвез его в Еврейскую больницу в Одессе. Но по документам в больнице, которые проверили, выходило, что безымянный, ничейный ребенок к ним не поступал. Не было там такого безымянного ребенка.

Таня сидела ни жива ни мертва. Ей вдруг показалось, что она потеряет сознание. Воздуха стало не хватать. Изо всех сил Таня вцепилась пальцами в стул — так, что побелели костяшки. Седой, Еврейская больница, ребенок...

— Что с тобой? — переполошилась Матрена, увидев состояние Тани. — Плохо тебе стало?

— Продолжайте... — Голос Тани прозвучал необычно хрипло. — Значит, Седой отнес ребенка в больницу.

— Но в больнице не было ребенка.

— А что это был за ребенок? Мальчик, девочка? — Таня стала дрожать.

— Я не помню точно... Но, кажется, девочка. Маленькая девочка, до года.

— А с родителями, — голос Тани зазвучал в полную силу, — что стало с родителями?

— Когда начался суд, мать ребенка была уже мертва, — вздохнула Матрена, — она умерла от горя, не смогла пережить пропажу дочери. А отец уехал за границу. Все удивлялись, почему суд только через несколько лет был. Но отец объяснил на суде, что, не найдя ребенка, решил, что его смыло волной в море, пока он ходил за помощью, и ребенок утонул, погиб. Поэтому не обращался в полицию. Когда от горя умерла его жена, он надолго уехал. А спустя годы был в Одессе проездом и вдруг нашел свидетеля, который и сообщил ему, что ребенка украл контрабандист Седой. На этом и строилось обвинение: мол, Седой украл ребенка богачей, чтобы получить выкуп, а когда никого из родителей не нашел, то убил иладенца и закопал на берегу моря.

— Что же стало с отцом ребенка? — у Тани потемнело в глазах. — Он жив? Жив?

— Да кто теперь знает... — Матрена покачала головой. — После суда жив был. Живехонек. Уехал в Петербург. Совсем больной был от горя. Жену с дочкой очень сильно любил, хотя и был князь. Говорят же, что у князей этих все не так, как у людей. А у этого, выходит так...

— Князь? — сердце Тани обмерло, и упало вниз. — Случайно не Сосновский его фамилия?

— Нет, не так, — Матрена убежденно мотнула головой. — На «ш» его фамилия начиналась. Шляхов или Шахов.. Может, Шаховский... Не помню точно. Что-то на «ш».

У Тани было темно в глазах, а руки дрожали так сильно, что она с трудом оторвала их от стула.

— Да что с тобой? — переполошилась Матрена. — На тебе совсем лица нет.

— Не убивал... Седой... — Голос Тани дрогнул, и вдруг невероятное напряжение, сковавшее ее душу и тело, хлынуло, буквально разразилось потоком слез, бурных, обжигающих, смывающих на пути своем все слез. — Седой не убивал ребенка... Я тот ребенок...

И, заплетаясь, путаясь, подбирая слова, поведала Матрене свою историю.

— Седого нужно найти, — заплакала Матрена, — хоть сейчас рассказать.

— Нельзя рассказать, — сердце Тани было наполнено болью, — убили Седого.

И она рассказала Матрене об убийстве, опустив самые жуткие подробности. Когда первый всплеск эмоций прошел, Таня задумалась о ситуации серьезно.

— Итак, мы знаем, что ребенка нашли двое контрабандистов — Седой и Рваный, принесли его в Еврейскую больницу, — сказала Таня. — Но почему Седой не сказал на суде, что был не один?

— Может, покрывал друга, не хотел, чтобы его отправили в тюрьму тоже? — предположила Матрена.

— Нет, не так, — Таня отрицательно покачала головой, — Рваный мог проходить как свидетель, а не как соучастник. И свидетель защиты в пользу Седого. Но Седой этого не сделал. Почему? Какова роль Рваного во всей этой истории? А что, если...

— Если что? — Матрена посмотрела на Таню с интересом.

— Что за свидетель был у князя, кто рассказал о Седом? — Таня размышляла вслух. — А что, если это был Рваный? Если именно он донес на друга по каким-то причинам — к примеру, ради денег Седого или чтобы получить вознаграждение от князя...

— Матерь Божья! — Матрена всплеснула руками. — И как я тогда об этом не подумала! Он, точно он это сделал! Поэтому и вернулся богачом в Аккерман! Деньги — за предательство Седого.

— Знал ли об этом Седой? — предположила Таня.

— Знал, — уверенно кивнула Матрена, — он проницательный был. От него ничего нельзя было скрыть.

— Тогда возникает вопрос: почему Седой направил к Рваному своего сына Ивана? — спросила Таня.

— Простил, — Матрена печально улыбнулась, — он был такой. Зла не мог держать долго. Ни на кого из людей зла не держал. Простил. Ты слышала о судьбе Ивана?