Подвиг 1969, №3

Мы оба знали: в месте, подобном этому, следует соблюдать в разговоре особую осторожность, чтобы возможная запись на магнитофонную ленту ничего не могла бы раскрыть. В зале ресторана были колонны и портьеры, и мимо шмыгали официанты. Даже в столе мог быть вмонтированный микрофон.

Он предложил мне сигару, но я покачал головой.

— Я не курю этот сорт.

— Я хотел рекомендовать вам попробовать. — Он убрал портсигар. — Что ж, оставлю вас в покое. Всегда к вашим услугам, конечно, — усмехнулся он, кивая на фотоснимок в газете.

Я поглядел ему вслед, выждал минут десять, попивая кофе, затем отправился в свой номер, переобулся в сухие ботинки, в уме перечисляя все «за» и «против» того, что я собрался проделать. Затем за несколько минут до срока поймал легкую музыку, транслировавшуюся «Евросаундом».

На бланке отеля я написал: «Повторяю: никакого прикрытия. Хенгель вошел в контакт со мной. Мне это не нравится. Брэнд вошел в контакт со мной и остается здесь. Это тоже мне не нравится. Повторяю: действую в одиночку».

Музыка прекратилась.

Я прервал донесение.

«Португез каниинг»: 388. Минус 1.

«Пай-Сульфа»: 459. Плюс 7.

«Квота Фрейт»: 793⁵/s. Плюс 10⁵/s-

«Ронэлектрик»: 625».

Я выключил приемник. Сказано было следующее: «Соблюдайте все предосторожности. Вы за красной чертой».

Я закончил рапорт: «Бели моя линия поведения не вызывает одобрения, вам стоит лишь сказать об этом и отозвать меня. К.»

Они злили меня, и это никуда не годилось, ибо посторонние эмоции во время операции мешают здраво размышлять. Я лишь упомянул Хенгеля, сказав, что он вошел в контакт со мной, и скрыл, что отделался от него в течение нескольких минут. Я не хотел, чтобы его наказали, а желал только, чтобы он убрался с моего пути. Но все это злило меня. А тут еще Брэнд связался со мной, хотя чертовски хорошо знал, что я «горячий». Даже если в резидентуре не предупредили его, он должен был понять это сам, как только увидел газеты. Теперь и резидентура разозлила меня. «Соблюдайте все предосторожности». Иными словами, не рискуйте рассекречиванием, не прибегайте к рискованным методам (к которым я уже прибег). «Вы за красной чертой» — означало, что я подставляю себя под неприятельский огонь.

Пусть делают, что хотят, пусть попробуют вытащить меня из игры. Это им не удастся. Я отправился на поиски Цоссена. Они сами дали кость собаке.

Проехав в своем «фольксвагене» до Вильмерс-дорфа, я там опустил в почтовый ящик свое сообщение. Затем запер машину и остаток пути до дома Инги прошел пешком, злясь в конце концов на самого себя, так как я шел к ней вопреки всем здравым доводам, которые перечислял в уме.

2t Приложение к журналу «Сельская молодежь», т. 3 321

ГЛАВА 8. ИНГА

Не прошло и суток, как они пошли по моему следу.

За это время были кое-какие признаки того, что они окружают меня, и я был этим доволен и готов к встрече.

Я вернулся от Инги за полночь. Она была на грани, но старалась не показывать этого. Пса она отправила на место. Инга сказала ему: «свой», и Юрген удалился, даже не взглянув на меня. Мы сидели вдвоем, потягивая вино и слушая разные пластинки, которые она ставила для меня, мрачные мелодии, которые шли ей — задумчивой и циничной. Она была одета в туго обтягивающий костюм, с замком-молнией от шеи до поясницы. Обнаженное тело было бы менее выразительно.

Легенда осталась прежней: я представитель Красного Креста, разыскивающий родственников беженцев, умерших в Англии. Она дважды заговаривала о «Фениксе», а во время одного из своих горьких воспоминаний упомянула о Ротштейне. Я немедленно взял это на заметку; я не знал, что Солли в Берлине. Обязательно надо повидать его.

Улицы, покрытые талым снегом, были пустынны. На небе появился серп луны, косящий темные облака. Разноцветные неоновые рекламы бежали над отсыревшими зданиями, и Крейцберг плыл в небе, словно зеленый остров.

«Фольксваген» находился там, где я его оставил, — на Гогенцоллернплац. Я проверил на ощупь ручки дверец и замочную скважину — нет ли зазубрин на металле? Спичка, которую я засунул в петлю передней дверцы у сиденья водителя, была на месте. К машине никто не прикасался.

Я поехал на юг через Штеглиц и, заметив следовавшую за мной машину, повернул направо. Машина продолжала идти следом. Повернул круто направо, налево, направо. Машина не отставала... Значит, хотя мой «фольксваген» не тронули, за ним вели наблюдение.

Это был «ДКВ-Ф-12 Фиртюрер» цвета пушечного металла с голубым отливом; четыре кольца Автосоюза были отчетливо видны на красных пред-крыльях. В машине сидел один человек.