Подвалы твоего сердца (СИ)

— Тшш, — Нарцисса слабо покачивалась из стороны в сторону, будто убаюкивая сына. Казалось, в её объятиях замер не содрогающийся от ненависти к миру юноша, а всего лишь младенец, обеспокоенный приснившимся ему кошмаром. — Всё будет хорошо, мой милый. Мы обязательно справимся с этим, — повинуясь порывам нежности, она сбивчиво целовала горячими сухими губами то его висок, то темечко, нервными движениями поглаживая по спине, значительно шире её собственной. — Нужно только переждать, дорогой. Все будет хорошо, — снова и снова повторяла она, словно это было заклинанием.

И Драко постепенно приходил в себя. Через несколько секунд кожу на его лице стянуло от высохших слез, а дыхание выровнялось. Глаза блуждали по высоким окнам, за которыми уже виднелась желтоватая луна. Мягкий свет камина завораживал и слегка успокаивал нервы, и, когда Драко понял, что окончательно восстановил душевное равновесие, поспешно отстранился от матери и рассеянно отвернулся. Ему было стыдно за такое бурное проявление эмоций, ведь он был, в конце концов, мужчиной, да к тому же ещё и Малфоем.

— Принеси мне шкатулку с камина, — неожиданно попросила Нарцисса, и Драко, благодарный матери за то, что она нашла применение его терзаемому изнутри телу, неспешно выполнил её просьбу и опустился на край кровати. Приняв из рук сына дубовую шкатулку с изящной резьбой, Нарцисса нажала на механизм, и та распахнулась, обнажая красное бархатное дно. Внутри, покоящиеся на золотых подставках, находились два перстня с искусно вставленными в них темно-зелеными драгоценными камнями.

— Это ваши кольца? — Драко поднял осторожный взгляд на мать, совершенно не зная, как она относится к этим украшениям. Ведь, скорее всего, один лишь взгляд на них вызывал в душе Нарциссы усиление неисчезающей боли.

— Да, — на удивление Малфоя, его мать довольно бесстрастно смотрела на кольца.

— Люциусу не разрешили иметь при себе даже это в Азкабане…

— Но они не магические! — злобно прошептал Драко, сжимая в кулаке ткань покрывала. Он думал, что для надзирателей тюрьмы эта собственность не значила бы ничего, но вот для его родителей — для матери Драко — кольца означали неразрывную связь.

— Я хочу, чтобы ты носил его, — Нарцисса с надеждой и любовью посмотрела на сына. — Так моему сердцу будет спокойней.

Драко рассеянно смотрел то на мать, то на кольца, и его одолевали смутные сомнения.

— Ты же знаешь, что они фамильные, так что когда-нибудь ты бы все равно стал владельцем… — осторожно взяв руку сына в свою, Нарцисса медленно надела перстень на его палец. — Оно будет напоминать тебе… о нас.

Малфой посмотрел на украшение, и зеленый камень блеснул как-то зловеще. Золотые узоры, сковывающие драгоценность, словно держались из последних сил, сдерживая поток магии, заключенный внутри камня.

— Сыграешь мне? — мягко спросила Нарцисса, когда молчание начало давить на виски. — Отца здесь нет, так что никто не будет против. Сыграй, Драко. Я так давно не слышала приятных звуков в этих стенах.

Драко покосился на стоящий в углу комнаты рояль и раздраженно зажмурился. Больше всего на свете ему не хотелось сейчас играть глупейшую музыку, как ни в чем не бывало.

— Я не уверен, что все еще помню, — попытался отказаться он, но печальный взгляд матери заставил Драко замолчать и покорно направиться к инструменту.

— Что-нибудь медленное, дорогой, но только не печальное, — Нарцисса поудобнее устроилась в подушках, и взгляд её загорелся каким-то детским предвкушением чуда.

Медленно остановившись у рояля, Драко провел пальцами по ледяной поверхности идеально гладкой крышки, а потом, резко подхватив её, откинул, открывая взору ряд белых клавиш. Все было совсем как раньше. Время и события не тронули инструмента, на котором он по вечерам скрашивал досуг матери. Ностальгическая улыбка тронула губы Драко, и он позволил себе забыть боль хотя бы на несколько бесконечных минут.

Звуки первых аккордов гармонично слились с шепотом огня и треском дров в камине.

***

Гермиона сидела в большой гостевой комнате около получаса, и вскоре ей это весьма надоело. Домовик — низенький сморщенный эльф — принес поднос с ужином, хотя фрукты и стакан сока больше походили на легкий перекус. Решив пока не пробовать ничего, Гермиона выложила некоторые вещи, включая учебники, и уселась на широкую кровать.

Интерьер комнаты был ожидаемо холоден: стены и пол бирюзового оттенка при свечах казались болотными, высокие шкафы и комоды из темного дерева поблескивали лакировкой, а кровать, вопреки ожиданиям Гермионы лишенная балдахина, была застелена белоснежным. Только покрывало, расписанное вычурными узорами в зеленоватых тонах, вписывало постель в общий интерьер. Два окна в комнате выходили на парк Малфой-мэнора, но Гермиона не смогла разглядеть почти ничего из-за густой темноты. Кажется, ей удалось увидеть отблеск озера, находившегося в пределах поместья, но и в этом девушка не была уверена: в ночи могло показаться все что угодно.