Подумать только!..

Я отвлекся. Итак, я задался целью как-то понять, каким образом Жюль Верн, которого в зрелом возрасте я читал на ночь маленькой дочке, писал настолько безумно плохо, то есть просто графоман какой-то, то есть просто с точки зрения чисто литературной, с точки зрения стиля – ну, это какой-то просто ужас. А я уже вроде бы умудренный взрослый человек, мне уже рассказывал Евгений Павлович Брандис, единственный в советском союзе член Международного жюль-верновского общества, (мог бы я и сам знать – Интернета не было), что Жюль Верн, вообще-то, никакой фантастики не писал. Он писал необыкновенные путешествия. И вся эта серия была рассчитана как книги для внеклассного чтения французским школьникам, чтобы они читали и узнавали географию, вот и всё. Поэтому там и есть такие безумные пассажи: «Потом «Наутилус» повернул на север». Зачем? «Во вторник колонисты проснулись и решили обследовать южную часть острова». Что случилось? У них было тяжелое похмелье этим утром? Почему? Никакой мотивировки. А не важно. Вот они куда-то пошли, и что они там увидели…

Если бы французов никто не перевоспитывал, никто бы не трогал священников ни в алтарях, ни на улицах.

И вот этот Жюль Верн по смерти своей удостоился триумфа, который, может быть, выпадал только нескольким литераторам во всей мировой истории. Я об этом как-то рассказывал, об этом многие знают, простите, если повторюсь. Когда американцы запустили первый лунник, и уж я не помню, кто первый подметил, что Жюль Верн предсказал всё: длину снаряда с точностью до 15 сантиметров, ширину снаряда с точностью до 20 сантиметров, массу корабля с точностью до 50–60 килограмм, численность экипажа – 3 человека, место старта – ошибка в 50 миль, приводнение в Тихом океане – ошибка 45 миль, время полета и так далее. Поскольку он был в чем-то стихийный гений, то вот ему так показалось, он так считал. Ну, он тоже читал, естественно, какие-то сугубо научные книги.

И вот это осталось. Остались его образы, его характеры, его столкновения. А стиль был фиговый, композиция была ни к черту, сюжет был высосан из пальца, и тем не менее… Вот с этой точки зрения нужно рассматривать мировые бестселлеры, потому что, когда я стал в зрелом возрасте перечитывать для себя рассказы о Шерлоке Холмсе, то первое впечатление было: ну, в общем, это простенько написано, в общем, ведь никакого литературного качества нету. Нет, мы все знаем, что детектив восходит к рассказу поистине гениального писателя Эдгара Аллана По «Убийство на улице Морг» – это хрестоматийно известно.

Мы знаем, что Конан Дойль сэр Артур впервые создал образ такого сыщика профессионального, создал детектив как жанр, где главное – распутывание преступления. Ну, создал. Читаешь – ну, весьма примитивно, ходульные, в общем, фразы. В чем здесь дело? Дело в том, что изящество, точность, эффективность, блеск стиля – это еще не все. Потому что, ну в школе учат, должны же школьники знать. Вот пушкинская простота, эта высокая простота, которая выше сложности – это все пустые слова, пока однажды до тебя это не дошло самостоятельно. Конан Дойль разработал гениальную совершенно конструкцию, когда сыщик работает по своей прихоти, они нигде не служит, он никому не должен, над ним нет начальства. Он такой сыщик-консультант, он сам по себе.

Второе: он очень редко входит в какие-то душевные движения преступников, да и жертв тоже. Но когда он в них входит, он способен нарушить закон. Он нарушал неоднократно. Потому что он поступает по совести, понимая, что закон достаточно грубоват и несовершенен, а совесть гораздо более тонкий инструмент. Кроме того, эта его прекрасная разбивка на главного героя и простачка-резонера, его помощника доктора Ватсона, каковой доктор Ватсон – это тоже многократно описано – его туповатость оттеняет остроту ума Холмса. Не совсем так. Этим достигается бинокулярность зрения, простите за такой, весьма простоватый оборот. Глубинность, перспективность, когда есть одна точка зрения, другая точка зрения, из их совмещения рождается некое третье видение. Вот Конан Дойль сделал это первым.

Кроме того, только настоящая литература, вообще, настоящее искусство отличается этим качеством: ты уже знаешь наизусть, что там есть, но тебе хочется прочитать еще раз, ну нравится тебе это. Конан Дойль это умел. И хотя ему самому смертельно надоел Шерлок Холмс; он хотел писать большую литературу, исторические романы. Как он любил свой роман «Белый отряд». Он, по-моему, четыре раза убивал Шерлока Холмса к возмущению читателей и поклонников, негодованию критики и редакторов, ну, и потом оживлял его обратно вплоть до последних времен, до Первой мировой войны.

Так что я очень хорошо отношусь к Шерлоку Холмсу.