Подумать только!..

Вот очень интересный вопрос, нельзя не ответить: «Как бы вы переделали природу человека, если бы, конечно, посчитали это необходимым, тем более, что такая возможность, судя по всему, уже не за горами?» Это точно. В отдельных моментах можно переделать уже сейчас. А если все будет идти, как идет, то еще лет 40, то трудно даже представить, что будет. Когда-то евгенику, то есть науку о генной инженерии, о том, что можно на стадии зародыша менять некоторые черты, некоторые факторы здоровья, физиологии, анатомии с тем, чтобы люди рождались здоровыми, тем более умными и прочее. Как это! Это фашизмом считалось в Советском Союзе. Это фашистские измышления! Почему? А вот так – потому что этикетка хорошая: шлеп черную печать на лоб! А сейчас что-то и забыли, что евгеника – это фашизм. И слово-то «евгеника» почему-то больше не употребляется. Куда оно девалось?

Воровать надо меньше, понимаете ли. Я говорю, не надо леваков: леваки все угробят.

Что бы я изменил… Да ничего бы я, конечно, не менял. Хорошо бы всех, конечно, сделать здоровыми, но, я боюсь, что как только вы начинаете исправлять природу, так вы сталкиваетесь с непредсказуемыми последствиями. Ну, история о том, как привезли кроликов в Австралию, потом они съели всю траву; потом привезли гадюк – они расплодились; собак – они расплодились и прочее…

Или строили БАМ, потравили дефолиантами всех комариных личинок. После этого исчезли какие-то рыбы, которые ими питались. Ну, и вообще, «эффект бабочки» – всем привет от рассказа гениального совершенно писателя Рея Брэдбери. Я думаю, что ничего бы я не менял, хотя, конечно, очень хочется, чтобы все были здоровыми, никто не был чересчур уж агрессивным. Вообще, агрессия совершенно необходима. Я сейчас не буду читать лекцию об агрессии. Об этом замечательную книгу написал Конрад Лоренц «Необходимое зло» – настоящее название этой книги, она несколько раз издавалась в России, слава богу, что агрессия – это аспект энергии, это аспект достижения своих целей, это аспект инстинкта сохранения особи и так далее.

Так что человек должен быть такой, какой он есть, ибо все его недостатки – это продолжение его достоинств. А если затевать разговор о человеческой природе, о том, куда все идет, как все изменилось за тысячелетия; как когда-то выбрасывали младенцев, калек и просто нищих, как сейчас вытягивают кого угодно; как воспитывали детей раньше и на каких примерах, и как воспитывают сейчас и что им внушают, – изменение человека не на уроне генетическом, физиологическом, а на уровне культурном, оно происходило всегда. Человек, понимаете ли, существо культурное, и его генетическая данность – это только часть дела. А дальше вступает в действие накопление культурной информации, создание культурной матрицы, которая печатает людей. Так вот, в этом отношении в XIX веке люди были одни, в XX – другие, в XXI – третьи. И нельзя сказать, что европейцы XXI века лучше XX и XIX, может быть, наоборот.

Так что, вы знаете, я бы не менял. Хотя, конечно, я бы дал всем здоровья и социальную совместимость. Что бы из этого вышло, я не знаю.

– «Есть ли в природе человека такие устройства, что он сам не в силах изменить и такие грабли, на которые он не перестает наступать?» Это не грабли. Это необходимость делать какие-то вещи и платить за это полную цену. Хорошо бы, конечно, чтобы войн никогда не было, но тогда мы должны отменить огромное количество вещей. И мы должны отменить стремление людей собрать себя в социумы и стремление социумов совершать максимальные действия совокупной социальной системой, возможности которой гораздо больше арифметической суммы способностей людей. И тогда мы замыкаемся на природу мироздания, и получается, что так трудно что-нибудь переделать. И когда мы говорим, что только не насилие! – приходят примитивные, энергичные, жесткие парни, для которых насилие – естественный образ действия и начинают резать священникам глотки в алтарях. Вот, понимаете, какая история.

А если бы французов никто не перевоспитывал, они бы вырезали всю эту общину – никто бы не трогал священников ни в алтарях, ни на улицах. Каждый выбирает себе сам. Всему свое время, понимаете.