Подумать только!..

Совершенно понятно, что бороться надо с тем, с чем можно бороться. С чем бороться вообще нельзя – ну, можно по крайней мере много раз подумать, что ты будешь с этого иметь. Можно с чем-то не примиряться, но нужно представлять себе реальные последствия. Если ты сообщишь волку, что он должен питаться капустой, он может даже тебя терпеливо выслушать, если он не очень голоден, но питаться он будет все-таки зайцами.

То же самое и с нашим криминальным миром. Разумеется, если говорить конкретнее о России, то, конечно, очень многое в государстве надобно переустроить. Но люди, которые держат всю власть, совершенно не собираются переустраиваться, они не для того это все… Вот предложите – как фамилия посаженного губернатора или кто он там? Гайзер? Интересная фамилия. Предложите ему переустроиться. Мы же не знаем, кому он наступил на мозоль. Мы же не знаем, с кем он не поделился. Мы не знаем, чьи суровые могущественные интересы пересеклись с его интересами. 10 лет, или сколько, все было спокойно, и вдруг оказалось, что они все преступники. Так это же можно всех губернаторов сажать с конфискацией – не промахнешься.

Лиха беда начало. Вы знаете, мне очень нравится – это, по-моему, американский оборот разговорный – «он выше меня в пищевой цепочке».

Таким образом, кормовая база с началом кризиса сокращается. Вот как мы, значит, вернули себе Крым, так конкретно кормовая база стала сокращаться. Она с 2008 года начала, но конкретнее вот именно со всех майдановско-крымских событий. А жрать-то надо. То есть, нужно же поддерживать свой уровень блага, свой уровень доходов. Это означает, что крысам не хватает кушанья, и крысы начинают кушать кого-то промеж себя. Если не нравится сравнение – пожалуйста: «Плот «Медузы», известная картина Жерико. Вот, предположим, еда кончилась, и начали бросать жребий, кого кушать следующего. Значит, одного скушали, Евтушенкова скушали, да? Вот теперь будут кушать Гайзера. Потому что – прости, брат, но кормовая база сокращается. Вот и все.

Вот теперь будут сажать губернаторов. Потому что – прости, брат, но кормовая база сокращается.

Что касается Немцова моста, который власти категорически не хотят так назвать – они совершают ошибочку.

Возьмем пример. Товарищ Сталин мягко споспешествовал убийству товарища Кирова Сергея Мироновича. И товарищу Кирову были устроены торжественные похороны. И товарищ Сталин стоял в первой паре во главе гроба, подставив плечо, когда Сергея Мироновича выносили из зала. Убили – но надо же хранить видимость!

Так вот, если были бы умнее, конечно, давно был бы и мост Немцова в Москве, и улица Немцова, и памятник Немцову, и под памятником Немцову высшие лица государства говорили бы, что: мы не потерпим беззакония, мы не потерпим таких позорных убийств, потому что мы верны заветам Бориса Ефимовича и мы за все хорошее жизни своей не пощадим, и уходили бы дальше воровать, а вовсе даже не светить свои доходы, как предлагает экономист Иноземцев.

Вместо этого власть дает понять, что так или иначе, но убийство Немцова произошло, скажем так, в мейнстриме общего настроения и общей идеологии. Что, о’кей, я согласен, Кремль не имел никакого отношения к убийству Немцова, но что-то не сильно осуждает. Если бы сильно осуждал, то мост Немцова был бы давным-давно. Не было бы никаких оснований для протестных настроений. Протест надо возглавлять. Вот идти в первых рядах с портретами, с цветами.

Я очень любил когда-то Феликса Кривина, и сейчас к нему очень хорошо отношусь. Из его лучшего сборника «Божественные истории» лучшая шутка – простите, что повторяюсь – «Каин убил Авеля. И с тех пор всю жизнь повторял своим детям: берегите, дети, этот мир, за который отдал жизнь ваш дядя». Вот так делается политика. А тут просто, я не знаю…

Так что, на Украине абсолютно правильно, я считаю, делают с наименованиями. А вот то, что в Вашингтоне хотят назвать именем Немцова ту улицу, на которой стоит российское посольство, это, конечно, называется с утонченным – нет, с особенным – цинизмом. Интересно, теперь переносить посольство в какое-нибудь другое здание, или заявлять протест этой улице? Но вообще, это тонко, это такая шпилька, это такая издевка. Да-да, очень интересно.

О бедной Евгении Васильевой, верной сотруднице маршала Табуреткина, приватизатора имущества обороны. Ее имущество, нажитое непосильным трудом – в опасности. Так я запутался: они уже имущество ей оставляют или не оставляют? Пока оно под арестом. Это очень интересно. Видите ли, что делают разумные судебные органы, конкретные люди, там работающие, с имуществом, которое находится под арестом – они его раскрадывают. Держать имущество под арестом очень полезно. Если у тебя арестован дорогой автомобиль, то через месяц ты можешь прийти и увезти кое-какие ржавые винты, которые остались. Нет, не всегда, не всегда, кое-где у нас порой, но бывает. Так что, я не уверен, что Евгения Васильева досчитается всего, непосильным трудом скопленного.