Подумаешь, попал

За столом сидел пожилой человек, в военной форме.

– Слушаю вас? – Вот, – она протянула повестку.

Тот прочитав ее, взял какой то журнал, полистал его. Нашел искомое. И вдруг улыбнулся, привстал.

– Евгения Викторовна, на вас пришел денежный аттестат, вы теперь, как член семьи среднего командного состава, будете получать определенную суму в деньгах, и продовольственные карточки.

– Отовариваться можно здесь же, в военторге, можно и в магазине политотдела.

Но лучше у нас. И будьте осторожны, насчет денег. – В городе полно преступных элементов, пользуются, что нормальные мужики сейчас на фронте.

У вас есть с собой какой нибуть документ, удостоверяющий личность?

– Комсомольский билет.

– Очень хорошо, пойдемте. На почте, Женька работала до обеда. Поэтому отоварившись

она пошла домой, как называла она теперь свое общежитие.

Поздно вечером, для девчат, она устроила настоящий праздник, тут было все, начиная с конфет, которых она не видела целый год, печенье колбаса, настоящий чай.

Оказывается, для героев Советского Союза, был особый тариф. Как и денежный аттестат, полуторный.

– Женька! – Сказала Екатерина. Теперь, тебе можно не работать.

– Вот еще, а что я буду делать, сидеть одной. – Скучать?

И она на следующий день пошла на работу, прихватив кулек конфет.

*****

Стук колес я проснулся, попробовал привстать, боль откинула меня назад. Я застонал. Но все же, это что я сейчас безрукий. Неужели, попробовал пошевелить пальцами и той

и этой рукой, можно но больно, значит руки на месте. С трудом от боли, поднял правую руку, можно на предплечье повязка. Ну да, я же был ранен. А левой не могу

действовать. Почему? Мои попытки привели к тому, что я опять застонал, сильная боль под лопаткой. Услышав, появилась медсестра.

– Лежите спокойно, я вам сейчас дам попить, или вы хотите наоборот?

– А как?

– Утка. – Ответила медсестра, так обыденно, будто не чего в этом, такого особенного нет.

– Нет спасибо, попозже, ответьте, что у меня с рукой?

– Ранена.

– Это ясно, я имею в виду левую?

– Ах это, – девушка улыбнулась.

– Она у вас прибинтована к груди.

– Зачем?

– У вас осколочное ранение под лопатку, нужно несколько дней спокойствия, чтоб рана затянулась.

– Ух а я думал, что то серьезное.

– Потерпите и все пройдет.

Медсестра ушла, а я под стук колес, вновь уснул . Через три дня поездки, не хочу

вспоминать, как мне это пришлось пережить, наверняка были раненые, намного тяжелея меня, мы прибыли на конечную станцию. При выгрузке, я все таки настоял, что спущусь сам, в конце концов, ноги у меня были целы.

Мне все таки помог пожилой санитар, спуститься на платформу. Правая рука хоть уже и действовала, но могла подвести. Стояло несколько санитарных машин, две полуторки и три автобуса, переоборудованных по нужды медучреждений, санитар повел меня к полуторке. Но тут раздался голос старшей медсестры.

Семеныч ты что, это же полковник, его в другой госпиталь.

– Звиняем те у товарищ командир, вам вон туды, – и провожатый, бросив меня на полдороги побежал принимать следующих раненых. Куда вон туда, я так и не понял.

Слышались голоса. – А здесь выгружаем, только тяжелых, и часть выздоравливающих. Всего 21 человек, поторапливайтесь, через десять минут, отходим.

– Семеныч возьми чемодан и вещмешок, это вещи полковника.

Похоже в поднявшейся суете, я не кому не был нужен.

Я присел на скамеечку. Семеныч увидев меня, бросил к моим ногам чемоданчик и

вещмешок убежал. Это был мой чемоданчик, и скорей вещмешок тоже.

Откуда я не знал. К чемоданчику, была привязана моя планшетка. С платформы уходили санитарные машины, одна за другой. Свистнув, паровоз покатил дальше, увозя раненых в другие города, и госпиталя. На платформе после того, как укатил эвакогоспиталь, вновь засуетился народ. Меня забыли. Откуда мне было знать, что санитар поезда Семеныч, осуществил свою, хоть и маленькую месть, специально отведя меня в сторону, пытаясь тем самым насолить особистам, от которых пострадал его брат. Суета вокруг меня при погрузки, со стороны особого отдела, натолкнула его на мысль, что я один из них причем важная фигура.

– Вероника Сергеевна, у нас одного нет, – сказала медсестра, старшей медсестре.

Когда по сопроводиловке, в их автобус загрузили, только четырех раненых офицеров.

Состав уже тронулся. Больше не кого не было.

– Вероятно скончался по прибытии, а карточки не переоформили, трогаем.

Не сказать, чтоб я чувствовал себя слишком уж слабо, но относительно дееспособен, левая рука была примотана к груди, так должно было быть, еще хотя бы недельку, как сказал врач. Правая рука была, относительно действующей, по крайней мере ложку она в руках, могла держать, хотя повязка на предплечье была еще нужна, рана подживала.

Первыми мою не кем не охраняемую фигуру в тапочках, пижамных штанах и перебинтованным торсом, а главное при вещичках заинтересовала, группа подростков, во в главе вполне взрослого дядьки, в полувоенной форме, слегка прихрамывающего.

То, что сейчас они захотят меня обокрасть, а я нечего не смогу сделать, к бабки не ходи. Один из подростков, было готов пойти на рывок, но тут показался патруль.