Подумаешь, попал

причем один тяжелый 152 мм и хозчасть. То есть целый артполк, боюсь такое богатство у меня постараются отобрать.

– Ты, что еще полковником ходишь? Спросил я, после совещания.

– Залет был, – признался тот.

– Не на ту бабу влез, – пошутил я.

И получил ответ. – А ты откуда знаешь, а впрочем -жена командующего армейской артиллерией оказалась, генерала Сарачева – знаешь такого?

– Не а.

Я к нему в замы, после госпиталя попал.

– Выхожу как то от него, а тут такая красотка, возле штаба вертится.

Туда сюда, в общем пару раз было, а на третий попались, что было, ор на весь штаб.

– Я только тогда и узнал, чья она жена, в общем меня из штаба выперли, с понижением в должности. Веришь или нет, дивизионом, как какому то мальчишки пришлось командовать.

– В общем звание есть, а должности нет. – Вот чуть ли не через год, на полк поставили и то резервный, не успел сформировать, получил приказ, дивизион туда, дивизион сюда. Кое как весь полк увел, он конечно не полного состава, но все же.

– Слушай, я тебя своим замом сделаю, а полк раскидаем по бригадам, иначе отберут,

как полноценную единицу.

А давай! Согласился Вяземцев. – А машину дашь?

Все таки увел у меня додж, сволочь.

И снова потянулись дни, учебы, и сколачивание корпуса.

Надомной, появился непосредственный начальник. Командующий резервным фронтом, генерал – лейтенант Гаврилин, личность неодиозная и мало известная.

Резервный фронт, имел одно название, поскольку представлял собой штаб, неполного состава и части входящие, то выходящие из него, после формирования и доукомплектования, они пополняли поредевшие в боях армии Воронежского и Юга -западного фронта. Меня же, точней мой корпус, пока не трогали, но это пока.

Понемногу, он стал пополняться техникой и людьми. Как и ожидалось, восемьдесят процентов пополнения, были вчерашние мальчишки, лет восемнадцати, а то и семнадцати имеющие не полное образование, командовали ими такие же юнцы, закончившие ускоренные курсы, младшего командного состава.

Я не стал дробить и разбавлять, две вновь сформированные танковые бригады, командирами и обстрелянными экипажами, из гвардейской части, которая и так на треть пополнилась новым составом, поскольку мне нужна была, хотя бы одна воинская часть, имевшая опыт в боях. Время шло, заканчивался май, приближалось лето. Вновь началась формировка третей танковой армии, и мой корпус, недополучил последние предназначенные ему десять Т-34, целую роту танков.

И две бригады, вместо пятидесяти танков, имели по сорок пять .

Помня о приближающейся «Курской дуге», я усилил каждую бригаду, батареями САУ -100, раскидав полк майора Сосковца. Как и ожидалось, на мой корпус облизывались.

В первую очередь, генерал Рыбалко, которому было труднее всего, ведь формировка его армии, только началась. Гаврилин, показал на одном из совещаний, мне стопку запросов на мой корпус, а то и на отдельные его части, и если бы не приказ о том, что отдельный танковый корпус, является резервом ставки, то вполне возможно, его бы уже переподчинили, а то бы и раскидали. Но то что шла подготовка к битве, сказалось на нас. Поскольку моя часть, будучи резервной, находилась в тылу, как бы во втором эшелоне, нам резко урезали в двое поставки продовольствия, и соответственно боезапаса и горюче смазочных материалов, причем все это было, на законном основании.

Все, в первую очередь шло в те части, которые непосредственно находились на передовой и, хотя особо боевых действий не велось, все понимали по интенсивности подготовки укреплений и наращиванию сил, что вскоре, что то произойдет.

Я вспоминал все, что видел и слышал, о битве на Курской дуге, но основное, что я помнил, то что враг нанесет одновременно два удара, с запада и востока, и конечно сражение под Прохоровкой. Но теперь диспозиция немного изменилась, Белгород находился в наших руках, и оборонительные сооружения вокруг него укреплялись не только, за счет минных полей и земляных сооружений, но и воинскими частями.

Сдавать город, не собирались. Но меня, сейчас волновали другие проблемы, люди в корпусе начали не доедать, рацион снизился, особенно в отношении мяса и масла.

Как говорится, каша и щи, стали пусты. Мне пришлось выступить перед своей бригадой, поскольку та являлась гвардейской, уменьшение довольствия её не касалось, и она по прежнему снабжалась полуторным запасом. Безоговорочно на время, мои орлы постановили, отдавать дополнительную пайку, в другие части. Это хоть немного, но решило проблемы в питании, кроме того я негласно разрешил рыбалку и охоту на территории, где располагались мои части. Особенно рацион, пополнила жареная рыба и уха. Основа ловли рыбы, конечно было её глушение, и не смотря на запрет, такого способа его обходили. Если с едой, кое как, проблема временно была решена.

То что у меня было запланировано в учебе личного состава , а именно обкатка

мотострелков танками, а так же стрельбы, становилось невозможным. Я не мог потратить на учебу, тот резерв горючего и боекомплекта, что был в корпусе, поскольку в любой момент он мог из резервного, оказаться на передовой, причем собственным ходом.