Подумаешь, попал

– Только были у меня уже такие, там под Харьковом, нам вперед, в перед, а потом фланговый удар, тылы смяты, горючее на исходе, снарядов нет, короче танки, что остались, пришлось сжечь. Рыбалко, посмотрел на меня.

– Впрочем кому я говорю, сам наверное бывал в такой обстановке.

Он разговаривал со мной, как с равным, хотя по возрасту годился мне чуть ли не в отцы.

– По разному было, – согласился я.

– Ну так вот, я к Рокоссовскому, так и так мои коробочки без нечего, а тут узнал, состав со всем нужным прибыл, я ж не знал, что это к тебе. – Тоже наверное, без всего сидишь?

– Почти, – сказал я.

– Ну, буду должен. -Сказав, командарм пожал мне руку, и направился к виллису.

Я знал, примерно через месяц, его и наверное мой корпус пополниться всем необходимым, но время для подготовки экипажей, будет упущено, что скажется в боях.

Уладив с подполковником свои дела, подошел Телепин.

Правильно сделали, товарищ генерал, – сказал он, своих надо выручать.

И тут же хитро прищурился.

– В нескольких километрах на переезде, говорят состав разбомбили, – сказал он.

– Я съезжу посмотрю?

– Давай, – согласился я, только поосторожней там.

– У меня запасец накладных есть, просроченные но нечего.

Взяв с собой в студебеккер, отделение автоматчиков, Телепин выехал, когда его машина развернувшись проехала мимо, я заметил что третьем в кабине мелькнула рыжая головка Сергея. У меня до сих пор не было своего зама по тылу, которого сперва дали но потом перевели в другую часть. И я временно на эту должность забрал к себе Телепина, понимая что одному со всем не управиться, у начштаба своих дел по горло, как и у замполита.

Брежнев, внезапное повышение воспринял, как должное и со своей работой справлялся.

В мои дела не лез, конечно там где надо, брался и за то, что к политзанятиям не имело

не какого отношения, сам вместе с личным составом изучал технику и вооружение.

По дороге назад, я заехал в штаб резервного фронта и оформил приказ о присвоении звания капитана Телепину, тем самым окончательно утвердив его, на должность зам – по тылу корпуса.

В моем штабе, меня ожидал майор Синицын. – Вот задержали.

Он указал на двоих военных, старшего лейтенанта с фингалом под глазом, и старшину в изорванной гимнастерке, оба предстали передо мной без головных уборов и ремней.

– Лазили вокруг, что то вынюхивали, а я со своими ребятами как раз занятие, по скрытому пересечению местности проводил. Смотрим , эти двое в стогу сена укрылись,

и за нашим артдивизионом наблюдают, те как раз пушки чистить начали.

– Не пушки, а гаубицы, – поправил полковник Вяземцев.

Находившийся тут же. Он уже давно, заменил на погонах свои скрещенные пушки на танки и больше пропадал у самоходчиков, считая что раз подразделение у тех называются батареями, значит относятся к артиллерии, а потому непосредственно, относятся к его юрисдикции.

– Так вот, взяли мы их тепленькими, спрашиваю ребята, что вы тут делаете, и кто вы

такие.

Те представились, что так и так после госпиталя, направляются в такую то дивизию, резервного фронта, для дальнейшего прохождения службы.

Звоним проверяем, оказывается эта дивизия с месяц, как убыла на юга – западный фронт.

– Ну и что здесь такого, – спрашиваю я. Тут такая неразбериха, вполне возможно запросы, по госпиталям еще остались. – Или документы не в порядке?

С документами все вроде в порядке, только вот не нравятся они мне, что то.

Подошел Капралов, взял документы, проверил следы от скрепок, те в виде ржавых оттисков были на месте. Но это еще не факт. Я еще раз глянул на задержанных, старшему лейтенанту лет тридцать, красная нашивка на гимнастерке- говорящая о тяжелом ранении, у старшины желтая, посмотрел выписки из госпиталей, вроде все в норме, оба прибыли на место службы, после отпусков по ранению.

– Следы от ран смотрели? – спросил я, Капралова.

Тот в ответ хмыкнул, и уставился на старшего лейтенанта. – Показывай, пехота?

Задержанный психанул, и с криком. – Нате смотрите, тыловые крысы!

Стянул с себя гимнастерку.

На спине у него виднелся длинный рубец, с еще красноватой, не так давно затянувшейся

раной, похоже оставленной осколком от мины, или снаряда. Вдоль рубца тянулись с той и другой стороны точки, оставшиеся после снятия швов.

Я развернулся и направился к выходу, сказав особисту. – Продолжайте разбираться.

Сам направился к корпусному госпиталю, который развернулся совсем недавно, и тоже пополнялся персоналом, готовясь к нашему выдвижению на фронт.

Я сам, зачастил по вечерам в их хозяйство, обхаживая молодую фельдшерицу, та вроде готова вот-вот ответить, на мои ухаживания. Но в этот раз, я шел не к ней.

Старший хирург госпиталя, – Ксения Михайловна была у себя.

Разглядывала брошюры на медицинскую тематику.

– А Виталий Викторович, – сказала она вставая, и не без иронии добавила.

– Вы случайно дверью не ошиблись, или на более зрелых потянуло?

Самой женщине было едва за сорок, и выглядела она еще вполне привлекательной.

Но вот, Ксения Михайловна взяла лежащую на столе, пачку Беломора и выжидающе посмотрела на меня.

– Один грамм никотина убивает лошадь, – сказал я.

Женщина хмыкнула и сообщила.